Научно-методический семинар 23.03.2012 Часть 2.
Совершенно иные характеристики были получены по результатам кластерного и факторного анализа категории «Дух Бога» в Новом Завете.
В новозаветной концепции сформировались следующие онтологически важные характеристики деятельности Духа: Дух являет в мир Бога, с одной стороны, снимает непреодолимую преграду между божественной сущностью и естеством человека, которое приобретает в результате Боговоплощения, качества и свойства божественной природы (нетленность, вечность), с другой стороны, наделяет человека духовной мудростью, дающей способность к богопознанию и богообщению; Дух сообщает и поддерживает в человеке свободу воли, в то время как сам обладает абсолютной свободой, делающей его независимым, неуловимым и непознаваемым для человеческого разума; Дух, любовью очищает, возрождает и освящает человеческую совесть, изменяя тем самым внутренний мир человека, и, ведя его по ступеням духовного роста, усыновляет Богу; любовью Духа животворится и исцеляется все мироздание.
Независимо от нравственной зрелости человека и его этической направленности к творению добра или следования злу, Дух Бога ходатайствует о нем, принимая его несовершенство, восполняемое заботой и любовью Бога. В новом Завете Дух Бога не воюет с человеком, а является его утешителем и помощником в реализации стремления к духовному совершенству, обожению.
Следующая библейская категория, подвергнутая кластерному и факторному анализу – это «дух человека».
Человеческий дух в ветхозаветной концепции человека имеет как онтологические, так и психологические характеристики, раскрываемые через субъект–объектные отношения человека и Бога, получающие полное определение в этических нормах (заповедях), установленных для человека Богом. Обязательным условием для совершенствования человеческого духа является его одновременная сопричастность Божественной природе, определяемая наличием способности к богообщению и этической нормативности, проявляющейся в отношениях с эмпирической реальностью. Такая связь онтологии и этики через психологию, указывает на сложную природу человеческого духа в Ветхом Завете.
Дух призван животворить человека, наполняя его жизненными силами, наличие этой онтологической способности человеческого духа, в Ветхом Завете определяется этической направленностью поведения. Дух человека, знающий Бога, строго следующий букве закона, укрепляемый добродетельной жизнью, способен сообщать ему жизненную энергию, оживляя сердце его радостью, делая доступным для человека ведение истины, изъясняя и толкуя загадочные для него явления. Этим духом судится и сжигается скверна человеческой души и тела, что указывает, с одной стороны, на то обстоятельство, что именно дух является носителем совести, структура и содержание которой, в Ветхом Завете определяются внешними нормами, интериоризирующимися добродетельной жизнью во внутренние ценности. А с другой, это косвенно свидетельствует, о целостности человеческой природы, проявляющейся в единстве и соподчинении духовной, душевной и телесной организации.
В естественном состоянии, присущем человеку до грехопадения, дух человека, руководимый духом Бога, управлял душой, которая в свою очередь, организовывала жизнь тела, таково устроение «нового» человека. В противоестественном состоянии, не свойственном замыслу Бога о человеке, дух, не знающий Бога, оказывается бессильным для руководства душой, которая переходит в подчинение телу, детерминированному витальными потребностями и жестокой борьбой за выживание. Такая структура телесно-душевной организации, уравнивает человека с животным. Сердце такого человека становится «каменным», не способным не только к духовной жизни, но и к биологической. Поэтому св. отцы называли такого человека «ветхим» или «плотяным» (от слова плоть), и, описывая его структурную организацию дихотомией «тело-душа», не упоминали о духе. Между этими двумя крайними состояниями человеческого духа, святые отцы выделяли третье, среднее состояние, которое они называли «обновляющимся». Дух человека, «вспоминая» о своем высоком назначении (в Ветхом Завете об этом человеку постоянно напоминали пророки), начинал раскаиваться в прежнем своем неведении, начинал искать прощения и поддержки у Бога, прося сил для исправления своей жизни, в творении добра и исполнении закона. Этот тип «обновляющегося» человека, или «делателя» и представлен как идеальный образ в ветхозаветной модели психологической организации человека.
В новозаветной модели психологической организации человека, его дух также как и в ветхозаветной модели, имеет онтологические и психологические характеристики, но раскрываемые не столько в субъект-объектных отношениях человека и Бога, сколько в воссоединении двух природ Божественной и человеческой в Боговоплощении. Это событие коренным образом меняет не только духовную, но и телесную природу человека, его антропологию и психологию, претворяя человека из «ветхого» и «обновляющегося», в «нового». Качества и свойства духа «нового» человека определяются уже не внешней нормативностью, а внутренним, естественным нравственным законом – совестью. Приобретая способность к любви, кротости и чистоте, дух человека становится основным регулятором человеческой деятельности, так как единственная заповедь Нового Завета - «возлюби», интериоризируется во внутренний закон, в процессе идентификации с образом «нового» человека, давая основание для произвольности и ответственности человеческого поведения, растворяя этику в психологии и онтологии. В «новом» человеке восстанавливается, разрушенная грехопадением естественная структура человеческой природы: дух главенствует над душой, а та в свою очередь руководит телом, и трихотомия духовно-душевно-телесной организации дает человеку силы не только для собственного обожения и бессмертия, но для приведения всего мироздания любовью к целостности, не знающей смерти и тления. Духу присуща высшая способность ведения, которой доступны все тайны «внутреннего» человека, и только он может разрешить вопрос о сущностном назначении человека, раскрыв подлинное содержание смысла жизни.
Христианскими мыслителями дается совершенно уникальная концепция происхождения человека. Священное Писание начинается Книгой Бытия, в которой повествуется о чуде творения Богом из ничего мира и человека. Никаких логических закономерностей, оправдывающих происхождение мира и человека, открывающих целевую причину творения, в Священном Писании нет.
Это подлинное творчество, так как оно порождает силой любви и милосердия не единосущное Себе, а инородное явление. Являясь из ничего, тварь не может быть равной Творцу. Но по неизреченной беспредельной и немыслимой любви Бог наделяет ангела и человека свободой, открывая им два пути к Себе и от Себя, к единению и разделению. Движение к единению требует от них любви и жертвенного служения, а разделение приводит к онтологическому самоубийству, сохраняющему видимость существования, но бессмысленного и бесцельного. В святоотеческом богословии Вселенная, тварь, человек и ангелы составляют органическое целое, более того, человек — это связка мира. Человек — это микрокосмос, малый мир, содержащий в себе все элементы и структуру большого мира, но несущий в себе нечто, выходящее за пределы всего природного и космического. Именно человек, наделенный богообразной душой, бессмертной, свободной и разумной, может обретать святость, владеть тайнами природы, а благодаря способности мыслить он может переноситься в самые отдаленные концы вселенной. Но главная особенность человека — это его способность к творчеству, делающая человека уникальным созданием во вселенной.
Божественное творение было совершенным. Завершилось оно созданием человека, которому мир был отдан в управление. Так как все творение было подчинено одному закону – Закону Любви, то состояние твари полностью зависело от духовно-нравственного совершенства человека, постепенно обучающегося творчеству – искусству любви. Не только ангелы и человек были сотворены Богом нетленными, т.е. не знающими смерти, но и вся тварь и мир растений. Смерть вошла в мир вместе с грехопадением прародителей – первой человеческой четы, Адама и Евы. Природа – это немое свидетельство могущества и благости Бога, была дана человеку не только как источник его жизнеобеспечения, что стало актуальным после грехопадения, а как инструмент развития творческих способностей. Усваивая законы бытия в непосредственном созерцании Бога, — человек должен был, следуя им, возделывать мир природы, собственным обожением. Т.е. обожение человека, определяемое силой его любви к Богу и твари, выявляющейся в развитии творческого начала (талантов), преумножаемых жертвенным служением и молитвой, есть сущностное назначение до грехопадения. Весь мир должен был получить свое обоснование в вечности, которой достойно только причастное Божеству, что было возможно для твари только посредством человека, состоянием его обожения. Любое действие человека встречает определенный отклик в мире. Так, нравственный поступок восполняет и умножает благодатные силы не только человека, но и всего, что его окружает – других людей, животных, растений и даже неодушевленных предметов – земли, камней, воды. Благо дает и поддерживает жизнь, а зло разрушает. В соответствии с Божественным предопределением, человек и природный мир настолько взаимосвязаны, что они либо совместно возрастают в духовно-нравственном совершенствовании при следовании воле Божией человеком, либо одновременно деградируют, при ее нарушении. Поэтому грехопадение низвергло в страстное состояние не только человека, но и окружающий его природный мир. Духовно деградирующий человек разрушает не только себя, сжигая свою совесть и таланты, тем самым, уничтожая нравственное и физическое здоровье, он негативно влияет на весь окружающий его мир. Нравственный регресс человека приводит к деградации природного мира, которую можно наблюдать воочию. Об этом непрестанно свидетельствует «книга» природы, из нее регулярно бесследно исчезают целые виды живых существ, чем безвозвратно нарушатся целостное и гармоничное функционирование мира. Поэтому современной науке уместнее было бы учить о деградации, а не об эволюции или прогрессивном развитии мироздания.
Сущностное назначение человека — возделывания и хранения рая, а также присвоения имен «всякой» твари. Человек единственный из всех тварных существ был наделен сложной телесно-духовной природой.
Что происходит с человеком в момент грехопадения? История грехопадения, по сути, предваряет собой повествование о жизни человека на земле. Изгнанный из рая человек унес с собой смертельный «вирус» греховности, поражающий всех людей, потомков Адама.
Итак, если следовать логике святоотеческого учения, то всякий человек рождается с изначальной поврежденностью первородным грехом, результатом чего для него становится неизбежность смерти. В нормальном, первозданном состоянии человек не должен был умирать, смерть не являлась неминуемым окончанием существования человека.
Смерть вошла в мир как следствие непослушания человека, использовавшего не по назначению свой разум и свободу, данные ему не для нарушения закона, установленного Богом, и осуществления греха. Грех – болезнь воли, которая ошибается, принимая за доброе его призрак. Поэтому даже само желание вкусить плода познания добра и зла уже было грехом. Зло становится реальностью только через волю, которая является единственной его субстанцией; именно она дает злу известное бытие. Если человек, тот, кто естественно был расположен познавать и любить, мог стремиться по своей воле и к несуществующему благу, к иллюзорной цели, то это можно объяснить только внешним влиянием, внушением чьей-то посторонней воли, которому поддалась воля человеческая.
Грех всегда начинается с ослабления воли, нарушением порядка, установленного Творцом. Это приводит к рассеянности внимания и принятию неправой (ложной) мысли, рождающейся при столкновении с явлением, к пониманию которого не готов, а потому возникает сомнение. От зрелости духа зависит содержание деятельности, осуществляемой человеком. Определяющее значение для правильного функционирования духовной природы имеет направленность внимания, реализуемая в соответствии с иерархией ценностей и целей.
Сомнение всегда есть следствие умаления веры, – это отсутствие доверия к Истине. Сомнение убивает веру и любовь. Оно, требуя своего разрешения, порождает несвойственный для чистого ума способ мышления – сравнение. Созерцание Бога – основная деятельность человека до грехопадения. Святые учили, что любое отвлечение, ослабление внимания в процессе познания приводит к праздномыслию, привнесению инородной мысли (помысла), отвлекающей от созерцания Бога, и уклоняющей в тварный мир. Рассеяние ума мгновенно нарушает его установленную гармонию и первозданную чистоту, вследствие чего ум перестает быть простым и становиться противоречивым. Противоречие несвойственно природе первозданного ума, его появление аномально, вследствие чего болезненно изменяются все его свойства. У «заболевшего» человека появился чуждый его простоте поток ассоциаций, постепенно подменивший истинные представления ложными, а в результате этого возникла потребность в поиске рациональных доказательств, оправдывающих его собственную ложь. Этот несвойственный человеку до грехопадения способ мышления полностью изменил его природу и структуру познания, так как он требовал сравнения с несовершенным тварным миром и нарушал процесс созерцания Истины в ее Первоисточнике. Основная установка Денницы на познание Бога сменилась чередующейся активностью внимания то на себя, то на окружающий мир, в результате чего установилось эгоцентрическое самосознание в противопоставлении «Я» и «не-Я». Возникла полная «кутерьма» в мыслях и все ради самооправдания. Известный отечественный ученый А.А. Ухтомский, рассуждая о психологии внутреннего «беспорядка», приводил для примера «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Он писал, что предатель Гришка не случайно прозван был Кутерьмой, потому что тот, кто изначально не имеет твердо установленных доминант на Истину и сам не способен их правильно установить, тот имеет в голове «кутерьму», которая легко приводит к преступлению, предательству и даже самоубийству.
Святоотеческая психология утверждает, что сомнение, порождающее неверие, есть следствие неготовности к познанию открывающегося явления. К какому явлению был не готов Ева?
Рай был создан для человека Богом, одновременно, как дом и как учебный класс. Если ангелы постоянно внимали Творцу и в недрах Его всеобъемлющего Слова постигали Истину в нерасчлененном виде, в единой взаимосвязи всего со всем, то человеку было позволено, с учетом этого единства и установленного Богом порядка, принять управление миром, и стать посредником между Богом и тварью, перенося Божественную Мудрость в мир. Мир отдавался в распоряжение человеку, с целью последующего возделывания и хранения, а потому от него требовалось не только знание Божественных законов существования мироздания, но умение использовать их, производя в соответствие с ними свою творческую деятельность в мире, начало чему и полагалось в словотворчестве. По мере уподобления Адама Богу, всякая живая душа «усыновленная» ему в назывании, следовала за ним в вечность. Величайшая миссия – завершить «творение» мира и привести его к полноте Божественной жизни – была возложена на человека, если бы не грехопадение. По учению свт. Григория Богослова, Бог одарил человека свободной волей, чтобы он свободным определением избирал добро, и поселил его в раю, чтобы он возделывал бессмертные растения, которые, вероятно, обозначали Божественные мысли, обретшие воплощение в творении. Он также дал человеку закон как материал для упражнения свободной воли, бесстрастных чувств и чистого ума. Этим законом был запрет вкушения плодов с «древа познания добра и зла». Эта заповедь была дана не только с воспитательной целью, для упражнения в свободе самоопределения, но в первую очередь, для познания человеком самого себя как разумно-свободной личности в его отношениях с Богом.
В Раю было два древа: «древо жизни» и «древо познания добра и зла». Древо жизни давало плоды, сообщающие здоровье телу и приводя его силы в одинаковое всегда равновесие, сохраняя в нем способность жить вечно.
По своей природе дерево познания «добра и зла» не было смертоносным, напротив, – оно было добром, как и все творение. Бог избрал его средством для испытания человеческой воли, умения использовать свободу по назначению и быть послушным Творцу. Это дерево было добро для тех, которые его употребили бы своевременно, его плоды давали силы познавать естество. Но, это знание, безопасное для совершенных, оказалось смертоносным для неискушенных в добродетелях.
Грехопадение человека – катастрофическое событие в истории тварного мира, коренным образом изменившее не только своего виновника – человека, но и всю тварь. Попробуем взглянуть на грехопадение с точки зрения психологических последствий.
Священное Писание повествует: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену…» (Быт. 2, 22).
Жена была младше Адама и слабее в нравственном совершенстве. Ей искренне хотелось иметь знания и мудрость Адама, чтобы стать достойной помощницей своему мужу. Адам же, увидев «кость от костей, и плоть от плоти своей», прежде всякого другого дела, дал ей имя Ева, что значит «дающая жизнь», «ибо она стала матерью всех живущих» (Быт. 3,20). Первозданная чета не знала зла, она пребывала в созерцании Бога и Его благости – это был мир покоя, любви и нескончаемой радости.
Ева, гуляя по Эдемскому саду, осваивала язык – творчество Адама, – имена, данные им твари, в простоте своей, не различая доброе и злое, была открыта любому познанию, но ее ожидало испытание лукавством. Помочь ей могло только абсолютное доверие Богу.
«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: "не ешьте ни от какого дерева в раю?”» (Быт. 3, 1).
Если проанализировать это событие с точки зрения психологического состояния Евы, то возникает цепочка едва уловимых перемен в чувствах, мыслях и желаниях, последовательно сменяющих друг друга и наглядно раскрывающих психологию грехопадения.
Что происходит с человеком, встречающим аномальное явление, противоречащее правилу? Выходя утром из дома, и встречая по дороге на работу разговаривающую собаку или кошку, интересующуюся вашим здоровьем, вы наверняка испытаете гамму чувств, но первым к вам придет удивление: «этого не может быть, так не бывает – это аномалия». Вот и Ева, услышав говорящего змея, по всей видимости, испытала малознакомое ей чувство, отображающее внутреннее смятение, нарушающее состояние безмятежной радости. Ева прекрасно знала, что разговаривать могли только существа, наделенные разумом, – Бог, ангелы и человек, но не тварь! – «разговаривающий змей – это не возможно». Спектакль, разыгранный лукавым ангелом, завладевшим для этого чуждой ему природой твари, являл всю меру испорченности, искаженности его ума. Творческие химеры, поражаемые его больным воображением, извращали сущностное назначение твари, портили творение, привнося в него не свойственные ему качества и свойства, что и вызвало чувство удивления в Еве, так как увиденное ею, противоречило Божественной Истине и не соответствовало замыслу Бога о твари. Удивление – есть следствие воспринимаемого противоречия, привносящего двойственное переживание легкой тревоги и любопытства. Гипнотизеры и разного рода «иллюзионисты» знают, что, не удивив человека, невозможно ввести его в состояние измененного сознания, суггестии. Кстати, и философы отмечали свойство удивления, вызывать любопытство, а потому, считали его началом философии и всех наук. Только удивлялись они, как правило, не аномалии, проповедуя ее как «норму», а норме, являемой в мир Богом, чудесным образом.
Существуют разные объяснения, почему змей обратился к Еве, а не к Адаму с искушающими вопросами.
Человеку – существу духовно-телесному, было дано две заповеди Богом, поддерживающих баланс двух природ: одна разрешающая – познавайте и называйте – упражнение для ума, другая запрещающая – не вкушайте – воспитательное ограничение для воли и телесной природы. В силу того, что интерес к окружающему миру у Евы был обусловлен первой заповедью Бога, она могла бесстрастно рассматривать любое неведомое ей явление, но говорящая тварь нарушила внутреннее равновесие ее души. Не имея в себе лукавства, Ева в простоте души отвечала змею: «плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт. 3, 2–3).
Искренность Евы, указывающая на ее внутреннюю целостность (целомудрие), обнаруживала также знание запрета, данного Богом, и тех последствий, которые неминуемо влечет за собой его нарушение. Но тревога и любопытство, потеснившие радость в душе Евы, не уменьшились от воспоминания о запрете и не заставили ее обратиться за помощью, ни к Богу, ни к Адаму, а, напротив, они только усиливали интерес к происходящему. Пораженная таинственным явлением, Ева пыталась самостоятельно понять, кто он этот змей, знающий заповедь, данную Богом только Адаму и Еве, и догадывающийся о ее сокровенном желании поскорее стать такой же, как Бог?
Змей же невозмутимо продолжал, как будто читал ее мысли: «нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 4–5). Не напрасно темного ангела святые отцы именовали вслед за Священным Писанием «отцом лжи».
А беззаконная мысль уже вошла, разрушив безмятежное состояние Евы. Мгновенная возможность уподобления Богу, «здесь» и «сейчас», прельстила ее. Тем не менее, беспечная беседа со змеем не вернула тихой радости в ее сердце, а, напротив, только усугубляла нарастание тревоги и внутреннего конфликта, смятение в чувствах завершилось появлением сомнения в существе заповеди, данной Богом. Доверившись змею, Ева пыталась сама понять, как это необычное существо, ласково разговаривающее и знающее тайны Бога, может утверждать, что Бог мог сказать им неправду, предупреждая о неминуемой смерти после вкушения запретного плода. Тем самым, она, нарушая послушание Адаму и Богу, не прибегая к их помощи и покровительству, увлеченная неведомым явлением, продолжала собеседовать с лукавым. Безграничное доверие Богу поколебалось, и в ее душе произошло событие, которое святые отцы называли принятием прилога. Ева не только с сочувствием отнеслась к словам змея, но начала мысленно взвешивать все «за» и «против», пытаясь разрешить своими силами возникшее противоречие между желанием мгновенного уподобления Богу и запретом вкушать плоды «с дерева познания добра и зла». А так как желание стать мгновенно, без особых стараний такой же, как Бог было для нее очень привлекательным, то и на дерево познания добра и зла она стала смотреть не со страхом, как на источник смерти, а с вожделением, как на источник высшего блага. Плененная мыслью получить богоподобие без усилий Ева «увидела, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание» (Быт. 3, 6).
Стремление удовлетворить недолжным образом естественное желание породило не только неподобающие переживания, но и ложные мысли, сделав потребность в богоподобии страстью, нарушив гармонию и порядок в душе Евы. От взгляда на плод со страстным помыслом, игнорирующим запрет Бога, в сознании Евы произошло событие коренным образом изменившее не только ее способность к познанию, но и иерархическое соподчинение природ: духа, души и тела. Она «увидела» внутренними очами своего сердца, поврежденного лукавством, несуществующую взаимосвязь между «запретным плодом» и образом Бога, заместившим собой истинную связь с образом смерти. Эта ложная ассоциация, абстрагирование от реальности и правды заповеди Бога, окончательно определила ее выбор. Сомнение, терзавшее Еву, сменилось чувством вожделения. Сочетание, принятие ложного помысла, родило в Еве страстное желание, она впервые в жизни с вожделением захотела вкусить плод, открывающий ей путь к божественному знанию добра и зла. Чувство вожделения стало немым свидетельством болезненных перемен, произошедших в Еве. Тело стало господином над ее обессилевшей душой, угасив власть духа и определив последующее поведение: «и взяла плодов его, и ела» (Быт. 3, 6). Вкусив плод, Ева испытала неведомое ей дотоле плотское наслаждение, и все сомнения в ее душе окончательно развеял реальный факт – съела и не умерла, значит – змей прав, Бог обманул их с Адамом. Это открытие стало потрясением, убившим остатки искренней веры, породившим самомнение и гордость в ее душе – она стала «первооткрывателем» человеческой истины, имеющей своим основанием эгоцентрическое самосознание. Видимо, подобное чувство испытывает по принятии лукавой мысли каждый человек, ищущий своей истины, а не Божьей. Ева поспешила поделиться своим «открытием» с Адамом, сорвав еще один плод с дерева познания добра и зла, она «и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3, 6). За этой фразой скрывается последовательность внутренних перемен в Адаме, полностью изменивших его жизнь. Он, как и Ева, пережил гамму чувств. От тихой, безмятежной радости его душа перешла к смятению, удивлению, любопытству, тревоге, сомнению, неверию, вожделению, непослушанию и принятию рокового решения. За ним последовало вкушение плода, предложенного Евой, и чувство неведомого ему дотоле плотского наслаждения, вызвавшего бурную радость, свидетельствующую об умопомрачении, итогом которого стало принятие Адамом помысла самомнения и гордости.
Стыд, страх и смерть вместо радости, любви и вечного блаженства стали их уделом и расплатой за совершенное преступление. Чем больше страсть, тем сильнее страх. Эгоцентрическое самосознание – источник всех бед человеческих, имеющее своим основанием тело и его страстные вожделения, стало достоянием всех людей, потомков Адама и Евы, от рождения. А семя лжи, всеянное в человека лукавым ангелом, родило смерть духа и души, повлекшую за собой, хоть и отсрочено, смерть тела.
У Адама и Евы был шанс вернуть утраченное блаженство в покаянии (метанойя – перемена ума). Но, к сожалению, они не воспользовались этой возможностью изменить свое плачевное положение, вернув прежнее райское состояние. Смертельно пораженное недугом гордости сердце человека не в состоянии было увидеть источник случившейся беды в себе.
В.Н. Лосский, писал, что отказываясь признать происхождение зла единственно в своей свободной воле, люди отказываются от возможности освободиться от зла, подчиняют свою свободу внешней необходимости. Падение человеческой природы является непосредственным следствием свободного самоопределения человека, который добровольно захотел повергнуть себя в это состояние. Противоестественное состояние должно было привести к распадению человеческого естества, завершающемуся смертью, как конечной стадией распадения извращенной природы, отпавшей от Бога.
В этой извращенной природе нет больше места для нетварной благодати; в ней, говорит святой Григорий Нисский, ум, вместо того, чтобы отражать Бога, как опрокинутое зеркало принимает в себя образ бесформенной материи, и страсти потрясают первоначальное иерархическое строение человеческого существа. Лишение благодати – не причина, а следствие грехопадения. Человек лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь благодати, которая через него должна была изливаться на всю тварь. Это «физическое» понятие греха и его последствий не исключает в учении Восточной Церкви другого понятия, которое всегда дает себя чувствовать: это – личный, нравственный аспект греха, падение и наказание. Оба аспекта неотделимо связаны друг с другом, ибо человек – не только природа, но и личность, стоящая перед личным Богом, в личном к Нему отношении.
Святые учили, что никого, кроме себя, человек изменить не может. Только личным подвигом покаяния и очищения возможно спасение от вечной смерти духа, души и тела. Проклятие пало на землю за человека, скорбь стала спутницей всех человеческих дел. Так как первой пала воля, то для ее исцеления был дан новый закон Богом после изгнания прародителей из рая – трудиться в «поте лица», учиться терпеть скорби и болезни.
Прельстившись и нарушив заповедь, прародители не получили обещанного дара– истинного разумения доброго и лукавого, а познали ложь, стыд, страх и смерть. Умножились печаль и воздыхание, появилась вражда. Отравленный смертельно человек не приобрел силы для ответа за свой поступок, и были прокляты дела человека на земле, и все покрыла печаль.
Сущность грехопадения первых людей заключалась в ложном самоопределении. Если до грехопадения человек искал во всем воли Божьей, и пребывал в послушании ей, то после него, он стал искать свой воли, определяемой страстным желанием независимости и удовольствия, что несогласно с волей Бога. Тварь восстала на Творца, разрушив гармонию отношений любви и радости. Как видим, грех и, связанное с ним зло, являются незаконным «творчеством» свободной воли разумных существ – ангела и человека, уклонившихся от послушания Богу.
С момента грехопадения прародителей грех стал наследственным.
Вместе с падением изменяется и жизненная задача человека, его цель, ею становится спасение. Изменяются и заповеди Бога, по отношению к человеку, следуя которым он мог частично восстанавливать волю, в противостоянии самоволию и давать направление разуму для познания себя и мира.
Понимание человека в святоотеческой традиции не ограничивается только констатацией его неисцельного повреждения, а дается подробное разъяснение, как может человек вернуть утраченное совершенство. Это уже раздел святоотеческой педагогики и о нем мы поговорим в следующий раз.
Подводя итог сказанному, хотелось бы вернуться к идеалу.
Как видим, христианские мыслители указали сущностное назначение способности к уподоблению, поэтому многое зависит от избираемого для идентификации образа, от эталона. Философия, объясняющая принимаемый нами образ человека, становится источником ценностей и формирует направленность развития личности. Психология, не рассматривающая духовную и душевную природу, как предмет изучения, обрекает человека на «животное» существование.
Нормативность в подобной психологии может быть отдана только человеку гедонисту - эгоцентрику, ориентированному на то, чтобы извлекать из всего, что его окружает максимальные выгоды. Так как по учению святых отцов, все люди после грехопадения эгоцентрики, но это не есть признак нормы, а напротив, болезнь, которая требует своевременного лечения, то встает вопрос, чем занимается психология? Признавая патологию нормой, мы культивируем соответствующее поведение, но жизнь в подобном обществе сложна и страшна. Так как все ориентированы на то, чтобы взять как можно больше, а вот обратное движение – отдать – для людей непонятно.
А.Н. Алёхин: То есть, Марианна Ярославовна, проект человека не удался?
М.Я. Дворецкая: Какой проект?
А.Н. Алёхин: Человека
М.Я. Дворецкая: Нет, проект человека удался, и он, я думаю, есть в норме, в той норме, которая христианскими мыслителями определялась.
А.Н. Алёхин: Так мы сейчас катимся к ветхозаветному человеку?
М.Я. Дворецкая: Мы даже ниже ветхозаветного, вот в чем дело.
А.Н. Алёхин: Ниже, да?.. Давайте обсудим, коллеги. Какие есть вопросы?
М.Я. Дворецкая: Может быть, немного сумбурно, очень много сказать нужно. А материал трудный…
А.Н. Алёхин: Все очень хорошо, я думаю, что все, что можно было понять, было сказано. И я хочу наших молодых коллег сначала спросить, что тронуло, какие есть вопросы? Какие есть сомнения?
Из аудитории: Тронул рассказ о грехопадении…
М.Я. Дворецкая: Тронул?
А.Н. Алёхин: Тут сложное опредмечивание, Марианна Ярославовна. Для меня это тоже вещь загадочная… Я вот хотел спросить: модель человека была для мужчины или для женщины?
М.Я. Дворецкая: Мужчина был сотворен первым. И ролевые, функциональные обязанности нами сегодня утрачены как раз в силу того, что мы не понимаем, в чем различие природы мужской и женской. Интересно, этот вопрос очень часто обсуждался: почему Бог сотворил Еву, зачем она понадобилась человеку? Я могу вам только сказать те варианты, которые излагаются у христианских мыслителей.
Первое – это «круг при кораблекрушении». Бог знал, что человек может пасть, и для того чтобы он не исчез бесследно, а мог воспроизводиться, ему была дана жена, которая могла производить себе подобных.
Второй вариант – это помощница мужа. Видя в природе всякую тварь по паре и называя эту тварь, Адам не нашёл себе подобную, и для того чтобы он мог учиться любви не только для Бога, но и для себе подобного, для этого даётся ему жена.
И третий вариант необходимости сотворения жены – необходимость женского начала для гармонизации, потому что когда Святые Отцы описывают путь восхождения человека от ветхого к новому, они говорят, что одним из первых препятствий, которые человек должен был научиться преодолевать, это согласование между мужской и женской природой. При этом получается, что человек вне пола приобретает некий ангельский тип.
А.Н. Алёхин: А вот грехопадение Евы как понять?
М.Я. Дворецкая: Вы говорите о том, что такое грехопадение в психологическом контексте?
А.Н. Алёхин: Да.
М.Я. Дворецкая: Психологически это выглядит следующим образом. Во-первых, начнем с антропологического уровня: переворачивается вся система природ, первичной становится телесная природа, духовная природа редуцируется, а душевная природа становится подчиненной. Это первое, что происходит. Переворачивается весь строй человека. Если брать это психологическое состояние, то ведущими становятся уже не духовные потребности, а витальные, телесные потребности. И этот тип – тип витального человека – становится естественным после грехопадения.
А.Н. Алёхин: А может, Ева и была дана для грехопадения?
М.Я. Дворецкая: Нет, Ева не могла быть дана для грехопадения. Она была дана для того, чтобы человек мог творить и гармонизировать окружающий его мир. Вообще, в концепции святоотеческой, что такое человек? Человек – это посредник между Богом и миром. И в соответствии с тем, насколько человек духовно развит, настолько развит и внешний, окружающий нас мир, то есть это проекция. Наша природа – это проекция того, что есть внутри нас. Чему учили нас Святые Отцы? Они говорят, что чем более человек становится ветхим, тем больший разлад приходит во внешнюю природу. Окружающий его мир начинает постепенно деградировать и фрагментироваться. И в соответствии с этим они говорили следующее: чем больше людей поднимается к духовно-нравственному идеалу, духовно-нравственному образцу, целостному образцу, тем более гармоничными становятся отношения в этом мире. Но человек, идущий эти путем, становится очень похож на козла отпущения. Если вы читали Ветхий Завет, там всегда искали козла отпущения, которого отпускали в пустыню за грехи. Так вот, человек, идущий этим путём, сталкивается в этом мире с большой агрессией.
А.Н. Алёхин: Коллеги, вопросы, пожалуйста.
Далее >>>
В новозаветной концепции сформировались следующие онтологически важные характеристики деятельности Духа: Дух являет в мир Бога, с одной стороны, снимает непреодолимую преграду между божественной сущностью и естеством человека, которое приобретает в результате Боговоплощения, качества и свойства божественной природы (нетленность, вечность), с другой стороны, наделяет человека духовной мудростью, дающей способность к богопознанию и богообщению; Дух сообщает и поддерживает в человеке свободу воли, в то время как сам обладает абсолютной свободой, делающей его независимым, неуловимым и непознаваемым для человеческого разума; Дух, любовью очищает, возрождает и освящает человеческую совесть, изменяя тем самым внутренний мир человека, и, ведя его по ступеням духовного роста, усыновляет Богу; любовью Духа животворится и исцеляется все мироздание. Независимо от нравственной зрелости человека и его этической направленности к творению добра или следования злу, Дух Бога ходатайствует о нем, принимая его несовершенство, восполняемое заботой и любовью Бога. В новом Завете Дух Бога не воюет с человеком, а является его утешителем и помощником в реализации стремления к духовному совершенству, обожению.
Следующая библейская категория, подвергнутая кластерному и факторному анализу – это «дух человека».
Человеческий дух в ветхозаветной концепции человека имеет как онтологические, так и психологические характеристики, раскрываемые через субъект–объектные отношения человека и Бога, получающие полное определение в этических нормах (заповедях), установленных для человека Богом. Обязательным условием для совершенствования человеческого духа является его одновременная сопричастность Божественной природе, определяемая наличием способности к богообщению и этической нормативности, проявляющейся в отношениях с эмпирической реальностью. Такая связь онтологии и этики через психологию, указывает на сложную природу человеческого духа в Ветхом Завете.
Дух призван животворить человека, наполняя его жизненными силами, наличие этой онтологической способности человеческого духа, в Ветхом Завете определяется этической направленностью поведения. Дух человека, знающий Бога, строго следующий букве закона, укрепляемый добродетельной жизнью, способен сообщать ему жизненную энергию, оживляя сердце его радостью, делая доступным для человека ведение истины, изъясняя и толкуя загадочные для него явления. Этим духом судится и сжигается скверна человеческой души и тела, что указывает, с одной стороны, на то обстоятельство, что именно дух является носителем совести, структура и содержание которой, в Ветхом Завете определяются внешними нормами, интериоризирующимися добродетельной жизнью во внутренние ценности. А с другой, это косвенно свидетельствует, о целостности человеческой природы, проявляющейся в единстве и соподчинении духовной, душевной и телесной организации.
В естественном состоянии, присущем человеку до грехопадения, дух человека, руководимый духом Бога, управлял душой, которая в свою очередь, организовывала жизнь тела, таково устроение «нового» человека. В противоестественном состоянии, не свойственном замыслу Бога о человеке, дух, не знающий Бога, оказывается бессильным для руководства душой, которая переходит в подчинение телу, детерминированному витальными потребностями и жестокой борьбой за выживание. Такая структура телесно-душевной организации, уравнивает человека с животным. Сердце такого человека становится «каменным», не способным не только к духовной жизни, но и к биологической. Поэтому св. отцы называли такого человека «ветхим» или «плотяным» (от слова плоть), и, описывая его структурную организацию дихотомией «тело-душа», не упоминали о духе. Между этими двумя крайними состояниями человеческого духа, святые отцы выделяли третье, среднее состояние, которое они называли «обновляющимся». Дух человека, «вспоминая» о своем высоком назначении (в Ветхом Завете об этом человеку постоянно напоминали пророки), начинал раскаиваться в прежнем своем неведении, начинал искать прощения и поддержки у Бога, прося сил для исправления своей жизни, в творении добра и исполнении закона. Этот тип «обновляющегося» человека, или «делателя» и представлен как идеальный образ в ветхозаветной модели психологической организации человека.
В новозаветной модели психологической организации человека, его дух также как и в ветхозаветной модели, имеет онтологические и психологические характеристики, но раскрываемые не столько в субъект-объектных отношениях человека и Бога, сколько в воссоединении двух природ Божественной и человеческой в Боговоплощении. Это событие коренным образом меняет не только духовную, но и телесную природу человека, его антропологию и психологию, претворяя человека из «ветхого» и «обновляющегося», в «нового». Качества и свойства духа «нового» человека определяются уже не внешней нормативностью, а внутренним, естественным нравственным законом – совестью. Приобретая способность к любви, кротости и чистоте, дух человека становится основным регулятором человеческой деятельности, так как единственная заповедь Нового Завета - «возлюби», интериоризируется во внутренний закон, в процессе идентификации с образом «нового» человека, давая основание для произвольности и ответственности человеческого поведения, растворяя этику в психологии и онтологии. В «новом» человеке восстанавливается, разрушенная грехопадением естественная структура человеческой природы: дух главенствует над душой, а та в свою очередь руководит телом, и трихотомия духовно-душевно-телесной организации дает человеку силы не только для собственного обожения и бессмертия, но для приведения всего мироздания любовью к целостности, не знающей смерти и тления. Духу присуща высшая способность ведения, которой доступны все тайны «внутреннего» человека, и только он может разрешить вопрос о сущностном назначении человека, раскрыв подлинное содержание смысла жизни.
Христианскими мыслителями дается совершенно уникальная концепция происхождения человека. Священное Писание начинается Книгой Бытия, в которой повествуется о чуде творения Богом из ничего мира и человека. Никаких логических закономерностей, оправдывающих происхождение мира и человека, открывающих целевую причину творения, в Священном Писании нет.
Это подлинное творчество, так как оно порождает силой любви и милосердия не единосущное Себе, а инородное явление. Являясь из ничего, тварь не может быть равной Творцу. Но по неизреченной беспредельной и немыслимой любви Бог наделяет ангела и человека свободой, открывая им два пути к Себе и от Себя, к единению и разделению. Движение к единению требует от них любви и жертвенного служения, а разделение приводит к онтологическому самоубийству, сохраняющему видимость существования, но бессмысленного и бесцельного. В святоотеческом богословии Вселенная, тварь, человек и ангелы составляют органическое целое, более того, человек — это связка мира. Человек — это микрокосмос, малый мир, содержащий в себе все элементы и структуру большого мира, но несущий в себе нечто, выходящее за пределы всего природного и космического. Именно человек, наделенный богообразной душой, бессмертной, свободной и разумной, может обретать святость, владеть тайнами природы, а благодаря способности мыслить он может переноситься в самые отдаленные концы вселенной. Но главная особенность человека — это его способность к творчеству, делающая человека уникальным созданием во вселенной.
Божественное творение было совершенным. Завершилось оно созданием человека, которому мир был отдан в управление. Так как все творение было подчинено одному закону – Закону Любви, то состояние твари полностью зависело от духовно-нравственного совершенства человека, постепенно обучающегося творчеству – искусству любви. Не только ангелы и человек были сотворены Богом нетленными, т.е. не знающими смерти, но и вся тварь и мир растений. Смерть вошла в мир вместе с грехопадением прародителей – первой человеческой четы, Адама и Евы. Природа – это немое свидетельство могущества и благости Бога, была дана человеку не только как источник его жизнеобеспечения, что стало актуальным после грехопадения, а как инструмент развития творческих способностей. Усваивая законы бытия в непосредственном созерцании Бога, — человек должен был, следуя им, возделывать мир природы, собственным обожением. Т.е. обожение человека, определяемое силой его любви к Богу и твари, выявляющейся в развитии творческого начала (талантов), преумножаемых жертвенным служением и молитвой, есть сущностное назначение до грехопадения. Весь мир должен был получить свое обоснование в вечности, которой достойно только причастное Божеству, что было возможно для твари только посредством человека, состоянием его обожения. Любое действие человека встречает определенный отклик в мире. Так, нравственный поступок восполняет и умножает благодатные силы не только человека, но и всего, что его окружает – других людей, животных, растений и даже неодушевленных предметов – земли, камней, воды. Благо дает и поддерживает жизнь, а зло разрушает. В соответствии с Божественным предопределением, человек и природный мир настолько взаимосвязаны, что они либо совместно возрастают в духовно-нравственном совершенствовании при следовании воле Божией человеком, либо одновременно деградируют, при ее нарушении. Поэтому грехопадение низвергло в страстное состояние не только человека, но и окружающий его природный мир. Духовно деградирующий человек разрушает не только себя, сжигая свою совесть и таланты, тем самым, уничтожая нравственное и физическое здоровье, он негативно влияет на весь окружающий его мир. Нравственный регресс человека приводит к деградации природного мира, которую можно наблюдать воочию. Об этом непрестанно свидетельствует «книга» природы, из нее регулярно бесследно исчезают целые виды живых существ, чем безвозвратно нарушатся целостное и гармоничное функционирование мира. Поэтому современной науке уместнее было бы учить о деградации, а не об эволюции или прогрессивном развитии мироздания.
Сущностное назначение человека — возделывания и хранения рая, а также присвоения имен «всякой» твари. Человек единственный из всех тварных существ был наделен сложной телесно-духовной природой.
Что происходит с человеком в момент грехопадения? История грехопадения, по сути, предваряет собой повествование о жизни человека на земле. Изгнанный из рая человек унес с собой смертельный «вирус» греховности, поражающий всех людей, потомков Адама. Итак, если следовать логике святоотеческого учения, то всякий человек рождается с изначальной поврежденностью первородным грехом, результатом чего для него становится неизбежность смерти. В нормальном, первозданном состоянии человек не должен был умирать, смерть не являлась неминуемым окончанием существования человека.
Смерть вошла в мир как следствие непослушания человека, использовавшего не по назначению свой разум и свободу, данные ему не для нарушения закона, установленного Богом, и осуществления греха. Грех – болезнь воли, которая ошибается, принимая за доброе его призрак. Поэтому даже само желание вкусить плода познания добра и зла уже было грехом. Зло становится реальностью только через волю, которая является единственной его субстанцией; именно она дает злу известное бытие. Если человек, тот, кто естественно был расположен познавать и любить, мог стремиться по своей воле и к несуществующему благу, к иллюзорной цели, то это можно объяснить только внешним влиянием, внушением чьей-то посторонней воли, которому поддалась воля человеческая.
Грех всегда начинается с ослабления воли, нарушением порядка, установленного Творцом. Это приводит к рассеянности внимания и принятию неправой (ложной) мысли, рождающейся при столкновении с явлением, к пониманию которого не готов, а потому возникает сомнение. От зрелости духа зависит содержание деятельности, осуществляемой человеком. Определяющее значение для правильного функционирования духовной природы имеет направленность внимания, реализуемая в соответствии с иерархией ценностей и целей.
Сомнение всегда есть следствие умаления веры, – это отсутствие доверия к Истине. Сомнение убивает веру и любовь. Оно, требуя своего разрешения, порождает несвойственный для чистого ума способ мышления – сравнение. Созерцание Бога – основная деятельность человека до грехопадения. Святые учили, что любое отвлечение, ослабление внимания в процессе познания приводит к праздномыслию, привнесению инородной мысли (помысла), отвлекающей от созерцания Бога, и уклоняющей в тварный мир. Рассеяние ума мгновенно нарушает его установленную гармонию и первозданную чистоту, вследствие чего ум перестает быть простым и становиться противоречивым. Противоречие несвойственно природе первозданного ума, его появление аномально, вследствие чего болезненно изменяются все его свойства. У «заболевшего» человека появился чуждый его простоте поток ассоциаций, постепенно подменивший истинные представления ложными, а в результате этого возникла потребность в поиске рациональных доказательств, оправдывающих его собственную ложь. Этот несвойственный человеку до грехопадения способ мышления полностью изменил его природу и структуру познания, так как он требовал сравнения с несовершенным тварным миром и нарушал процесс созерцания Истины в ее Первоисточнике. Основная установка Денницы на познание Бога сменилась чередующейся активностью внимания то на себя, то на окружающий мир, в результате чего установилось эгоцентрическое самосознание в противопоставлении «Я» и «не-Я». Возникла полная «кутерьма» в мыслях и все ради самооправдания. Известный отечественный ученый А.А. Ухтомский, рассуждая о психологии внутреннего «беспорядка», приводил для примера «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Он писал, что предатель Гришка не случайно прозван был Кутерьмой, потому что тот, кто изначально не имеет твердо установленных доминант на Истину и сам не способен их правильно установить, тот имеет в голове «кутерьму», которая легко приводит к преступлению, предательству и даже самоубийству.
Святоотеческая психология утверждает, что сомнение, порождающее неверие, есть следствие неготовности к познанию открывающегося явления. К какому явлению был не готов Ева?
Рай был создан для человека Богом, одновременно, как дом и как учебный класс. Если ангелы постоянно внимали Творцу и в недрах Его всеобъемлющего Слова постигали Истину в нерасчлененном виде, в единой взаимосвязи всего со всем, то человеку было позволено, с учетом этого единства и установленного Богом порядка, принять управление миром, и стать посредником между Богом и тварью, перенося Божественную Мудрость в мир. Мир отдавался в распоряжение человеку, с целью последующего возделывания и хранения, а потому от него требовалось не только знание Божественных законов существования мироздания, но умение использовать их, производя в соответствие с ними свою творческую деятельность в мире, начало чему и полагалось в словотворчестве. По мере уподобления Адама Богу, всякая живая душа «усыновленная» ему в назывании, следовала за ним в вечность. Величайшая миссия – завершить «творение» мира и привести его к полноте Божественной жизни – была возложена на человека, если бы не грехопадение. По учению свт. Григория Богослова, Бог одарил человека свободной волей, чтобы он свободным определением избирал добро, и поселил его в раю, чтобы он возделывал бессмертные растения, которые, вероятно, обозначали Божественные мысли, обретшие воплощение в творении. Он также дал человеку закон как материал для упражнения свободной воли, бесстрастных чувств и чистого ума. Этим законом был запрет вкушения плодов с «древа познания добра и зла». Эта заповедь была дана не только с воспитательной целью, для упражнения в свободе самоопределения, но в первую очередь, для познания человеком самого себя как разумно-свободной личности в его отношениях с Богом.
В Раю было два древа: «древо жизни» и «древо познания добра и зла». Древо жизни давало плоды, сообщающие здоровье телу и приводя его силы в одинаковое всегда равновесие, сохраняя в нем способность жить вечно.
По своей природе дерево познания «добра и зла» не было смертоносным, напротив, – оно было добром, как и все творение. Бог избрал его средством для испытания человеческой воли, умения использовать свободу по назначению и быть послушным Творцу. Это дерево было добро для тех, которые его употребили бы своевременно, его плоды давали силы познавать естество. Но, это знание, безопасное для совершенных, оказалось смертоносным для неискушенных в добродетелях.
Грехопадение человека – катастрофическое событие в истории тварного мира, коренным образом изменившее не только своего виновника – человека, но и всю тварь. Попробуем взглянуть на грехопадение с точки зрения психологических последствий.
Священное Писание повествует: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену…» (Быт. 2, 22).
Жена была младше Адама и слабее в нравственном совершенстве. Ей искренне хотелось иметь знания и мудрость Адама, чтобы стать достойной помощницей своему мужу. Адам же, увидев «кость от костей, и плоть от плоти своей», прежде всякого другого дела, дал ей имя Ева, что значит «дающая жизнь», «ибо она стала матерью всех живущих» (Быт. 3,20). Первозданная чета не знала зла, она пребывала в созерцании Бога и Его благости – это был мир покоя, любви и нескончаемой радости.
Ева, гуляя по Эдемскому саду, осваивала язык – творчество Адама, – имена, данные им твари, в простоте своей, не различая доброе и злое, была открыта любому познанию, но ее ожидало испытание лукавством. Помочь ей могло только абсолютное доверие Богу.
«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: "не ешьте ни от какого дерева в раю?”» (Быт. 3, 1).
Если проанализировать это событие с точки зрения психологического состояния Евы, то возникает цепочка едва уловимых перемен в чувствах, мыслях и желаниях, последовательно сменяющих друг друга и наглядно раскрывающих психологию грехопадения.
Что происходит с человеком, встречающим аномальное явление, противоречащее правилу? Выходя утром из дома, и встречая по дороге на работу разговаривающую собаку или кошку, интересующуюся вашим здоровьем, вы наверняка испытаете гамму чувств, но первым к вам придет удивление: «этого не может быть, так не бывает – это аномалия». Вот и Ева, услышав говорящего змея, по всей видимости, испытала малознакомое ей чувство, отображающее внутреннее смятение, нарушающее состояние безмятежной радости. Ева прекрасно знала, что разговаривать могли только существа, наделенные разумом, – Бог, ангелы и человек, но не тварь! – «разговаривающий змей – это не возможно». Спектакль, разыгранный лукавым ангелом, завладевшим для этого чуждой ему природой твари, являл всю меру испорченности, искаженности его ума. Творческие химеры, поражаемые его больным воображением, извращали сущностное назначение твари, портили творение, привнося в него не свойственные ему качества и свойства, что и вызвало чувство удивления в Еве, так как увиденное ею, противоречило Божественной Истине и не соответствовало замыслу Бога о твари. Удивление – есть следствие воспринимаемого противоречия, привносящего двойственное переживание легкой тревоги и любопытства. Гипнотизеры и разного рода «иллюзионисты» знают, что, не удивив человека, невозможно ввести его в состояние измененного сознания, суггестии. Кстати, и философы отмечали свойство удивления, вызывать любопытство, а потому, считали его началом философии и всех наук. Только удивлялись они, как правило, не аномалии, проповедуя ее как «норму», а норме, являемой в мир Богом, чудесным образом.
Существуют разные объяснения, почему змей обратился к Еве, а не к Адаму с искушающими вопросами.
Человеку – существу духовно-телесному, было дано две заповеди Богом, поддерживающих баланс двух природ: одна разрешающая – познавайте и называйте – упражнение для ума, другая запрещающая – не вкушайте – воспитательное ограничение для воли и телесной природы. В силу того, что интерес к окружающему миру у Евы был обусловлен первой заповедью Бога, она могла бесстрастно рассматривать любое неведомое ей явление, но говорящая тварь нарушила внутреннее равновесие ее души. Не имея в себе лукавства, Ева в простоте души отвечала змею: «плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт. 3, 2–3).
Искренность Евы, указывающая на ее внутреннюю целостность (целомудрие), обнаруживала также знание запрета, данного Богом, и тех последствий, которые неминуемо влечет за собой его нарушение. Но тревога и любопытство, потеснившие радость в душе Евы, не уменьшились от воспоминания о запрете и не заставили ее обратиться за помощью, ни к Богу, ни к Адаму, а, напротив, они только усиливали интерес к происходящему. Пораженная таинственным явлением, Ева пыталась самостоятельно понять, кто он этот змей, знающий заповедь, данную Богом только Адаму и Еве, и догадывающийся о ее сокровенном желании поскорее стать такой же, как Бог?
Змей же невозмутимо продолжал, как будто читал ее мысли: «нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 4–5). Не напрасно темного ангела святые отцы именовали вслед за Священным Писанием «отцом лжи».
А беззаконная мысль уже вошла, разрушив безмятежное состояние Евы. Мгновенная возможность уподобления Богу, «здесь» и «сейчас», прельстила ее. Тем не менее, беспечная беседа со змеем не вернула тихой радости в ее сердце, а, напротив, только усугубляла нарастание тревоги и внутреннего конфликта, смятение в чувствах завершилось появлением сомнения в существе заповеди, данной Богом. Доверившись змею, Ева пыталась сама понять, как это необычное существо, ласково разговаривающее и знающее тайны Бога, может утверждать, что Бог мог сказать им неправду, предупреждая о неминуемой смерти после вкушения запретного плода. Тем самым, она, нарушая послушание Адаму и Богу, не прибегая к их помощи и покровительству, увлеченная неведомым явлением, продолжала собеседовать с лукавым. Безграничное доверие Богу поколебалось, и в ее душе произошло событие, которое святые отцы называли принятием прилога. Ева не только с сочувствием отнеслась к словам змея, но начала мысленно взвешивать все «за» и «против», пытаясь разрешить своими силами возникшее противоречие между желанием мгновенного уподобления Богу и запретом вкушать плоды «с дерева познания добра и зла». А так как желание стать мгновенно, без особых стараний такой же, как Бог было для нее очень привлекательным, то и на дерево познания добра и зла она стала смотреть не со страхом, как на источник смерти, а с вожделением, как на источник высшего блага. Плененная мыслью получить богоподобие без усилий Ева «увидела, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание» (Быт. 3, 6).
Стремление удовлетворить недолжным образом естественное желание породило не только неподобающие переживания, но и ложные мысли, сделав потребность в богоподобии страстью, нарушив гармонию и порядок в душе Евы. От взгляда на плод со страстным помыслом, игнорирующим запрет Бога, в сознании Евы произошло событие коренным образом изменившее не только ее способность к познанию, но и иерархическое соподчинение природ: духа, души и тела. Она «увидела» внутренними очами своего сердца, поврежденного лукавством, несуществующую взаимосвязь между «запретным плодом» и образом Бога, заместившим собой истинную связь с образом смерти. Эта ложная ассоциация, абстрагирование от реальности и правды заповеди Бога, окончательно определила ее выбор. Сомнение, терзавшее Еву, сменилось чувством вожделения. Сочетание, принятие ложного помысла, родило в Еве страстное желание, она впервые в жизни с вожделением захотела вкусить плод, открывающий ей путь к божественному знанию добра и зла. Чувство вожделения стало немым свидетельством болезненных перемен, произошедших в Еве. Тело стало господином над ее обессилевшей душой, угасив власть духа и определив последующее поведение: «и взяла плодов его, и ела» (Быт. 3, 6). Вкусив плод, Ева испытала неведомое ей дотоле плотское наслаждение, и все сомнения в ее душе окончательно развеял реальный факт – съела и не умерла, значит – змей прав, Бог обманул их с Адамом. Это открытие стало потрясением, убившим остатки искренней веры, породившим самомнение и гордость в ее душе – она стала «первооткрывателем» человеческой истины, имеющей своим основанием эгоцентрическое самосознание. Видимо, подобное чувство испытывает по принятии лукавой мысли каждый человек, ищущий своей истины, а не Божьей. Ева поспешила поделиться своим «открытием» с Адамом, сорвав еще один плод с дерева познания добра и зла, она «и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3, 6). За этой фразой скрывается последовательность внутренних перемен в Адаме, полностью изменивших его жизнь. Он, как и Ева, пережил гамму чувств. От тихой, безмятежной радости его душа перешла к смятению, удивлению, любопытству, тревоге, сомнению, неверию, вожделению, непослушанию и принятию рокового решения. За ним последовало вкушение плода, предложенного Евой, и чувство неведомого ему дотоле плотского наслаждения, вызвавшего бурную радость, свидетельствующую об умопомрачении, итогом которого стало принятие Адамом помысла самомнения и гордости.
Стыд, страх и смерть вместо радости, любви и вечного блаженства стали их уделом и расплатой за совершенное преступление. Чем больше страсть, тем сильнее страх. Эгоцентрическое самосознание – источник всех бед человеческих, имеющее своим основанием тело и его страстные вожделения, стало достоянием всех людей, потомков Адама и Евы, от рождения. А семя лжи, всеянное в человека лукавым ангелом, родило смерть духа и души, повлекшую за собой, хоть и отсрочено, смерть тела.
У Адама и Евы был шанс вернуть утраченное блаженство в покаянии (метанойя – перемена ума). Но, к сожалению, они не воспользовались этой возможностью изменить свое плачевное положение, вернув прежнее райское состояние. Смертельно пораженное недугом гордости сердце человека не в состоянии было увидеть источник случившейся беды в себе.
В.Н. Лосский, писал, что отказываясь признать происхождение зла единственно в своей свободной воле, люди отказываются от возможности освободиться от зла, подчиняют свою свободу внешней необходимости. Падение человеческой природы является непосредственным следствием свободного самоопределения человека, который добровольно захотел повергнуть себя в это состояние. Противоестественное состояние должно было привести к распадению человеческого естества, завершающемуся смертью, как конечной стадией распадения извращенной природы, отпавшей от Бога.
В этой извращенной природе нет больше места для нетварной благодати; в ней, говорит святой Григорий Нисский, ум, вместо того, чтобы отражать Бога, как опрокинутое зеркало принимает в себя образ бесформенной материи, и страсти потрясают первоначальное иерархическое строение человеческого существа. Лишение благодати – не причина, а следствие грехопадения. Человек лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь благодати, которая через него должна была изливаться на всю тварь. Это «физическое» понятие греха и его последствий не исключает в учении Восточной Церкви другого понятия, которое всегда дает себя чувствовать: это – личный, нравственный аспект греха, падение и наказание. Оба аспекта неотделимо связаны друг с другом, ибо человек – не только природа, но и личность, стоящая перед личным Богом, в личном к Нему отношении.
Святые учили, что никого, кроме себя, человек изменить не может. Только личным подвигом покаяния и очищения возможно спасение от вечной смерти духа, души и тела. Проклятие пало на землю за человека, скорбь стала спутницей всех человеческих дел. Так как первой пала воля, то для ее исцеления был дан новый закон Богом после изгнания прародителей из рая – трудиться в «поте лица», учиться терпеть скорби и болезни.
Прельстившись и нарушив заповедь, прародители не получили обещанного дара– истинного разумения доброго и лукавого, а познали ложь, стыд, страх и смерть. Умножились печаль и воздыхание, появилась вражда. Отравленный смертельно человек не приобрел силы для ответа за свой поступок, и были прокляты дела человека на земле, и все покрыла печаль.
Сущность грехопадения первых людей заключалась в ложном самоопределении. Если до грехопадения человек искал во всем воли Божьей, и пребывал в послушании ей, то после него, он стал искать свой воли, определяемой страстным желанием независимости и удовольствия, что несогласно с волей Бога. Тварь восстала на Творца, разрушив гармонию отношений любви и радости. Как видим, грех и, связанное с ним зло, являются незаконным «творчеством» свободной воли разумных существ – ангела и человека, уклонившихся от послушания Богу.
С момента грехопадения прародителей грех стал наследственным.
Вместе с падением изменяется и жизненная задача человека, его цель, ею становится спасение. Изменяются и заповеди Бога, по отношению к человеку, следуя которым он мог частично восстанавливать волю, в противостоянии самоволию и давать направление разуму для познания себя и мира.
Понимание человека в святоотеческой традиции не ограничивается только констатацией его неисцельного повреждения, а дается подробное разъяснение, как может человек вернуть утраченное совершенство. Это уже раздел святоотеческой педагогики и о нем мы поговорим в следующий раз.
Подводя итог сказанному, хотелось бы вернуться к идеалу.
Как видим, христианские мыслители указали сущностное назначение способности к уподоблению, поэтому многое зависит от избираемого для идентификации образа, от эталона. Философия, объясняющая принимаемый нами образ человека, становится источником ценностей и формирует направленность развития личности. Психология, не рассматривающая духовную и душевную природу, как предмет изучения, обрекает человека на «животное» существование.
Нормативность в подобной психологии может быть отдана только человеку гедонисту - эгоцентрику, ориентированному на то, чтобы извлекать из всего, что его окружает максимальные выгоды. Так как по учению святых отцов, все люди после грехопадения эгоцентрики, но это не есть признак нормы, а напротив, болезнь, которая требует своевременного лечения, то встает вопрос, чем занимается психология? Признавая патологию нормой, мы культивируем соответствующее поведение, но жизнь в подобном обществе сложна и страшна. Так как все ориентированы на то, чтобы взять как можно больше, а вот обратное движение – отдать – для людей непонятно.
А.Н. Алёхин: То есть, Марианна Ярославовна, проект человека не удался?
М.Я. Дворецкая: Какой проект?
А.Н. Алёхин: Человека
М.Я. Дворецкая: Нет, проект человека удался, и он, я думаю, есть в норме, в той норме, которая христианскими мыслителями определялась.
А.Н. Алёхин: Так мы сейчас катимся к ветхозаветному человеку?
М.Я. Дворецкая: Мы даже ниже ветхозаветного, вот в чем дело.
А.Н. Алёхин: Ниже, да?.. Давайте обсудим, коллеги. Какие есть вопросы?
М.Я. Дворецкая: Может быть, немного сумбурно, очень много сказать нужно. А материал трудный…
А.Н. Алёхин: Все очень хорошо, я думаю, что все, что можно было понять, было сказано. И я хочу наших молодых коллег сначала спросить, что тронуло, какие есть вопросы? Какие есть сомнения?
Из аудитории: Тронул рассказ о грехопадении…
М.Я. Дворецкая: Тронул?
А.Н. Алёхин: Тут сложное опредмечивание, Марианна Ярославовна. Для меня это тоже вещь загадочная… Я вот хотел спросить: модель человека была для мужчины или для женщины?
М.Я. Дворецкая: Мужчина был сотворен первым. И ролевые, функциональные обязанности нами сегодня утрачены как раз в силу того, что мы не понимаем, в чем различие природы мужской и женской. Интересно, этот вопрос очень часто обсуждался: почему Бог сотворил Еву, зачем она понадобилась человеку? Я могу вам только сказать те варианты, которые излагаются у христианских мыслителей.
Первое – это «круг при кораблекрушении». Бог знал, что человек может пасть, и для того чтобы он не исчез бесследно, а мог воспроизводиться, ему была дана жена, которая могла производить себе подобных.
Второй вариант – это помощница мужа. Видя в природе всякую тварь по паре и называя эту тварь, Адам не нашёл себе подобную, и для того чтобы он мог учиться любви не только для Бога, но и для себе подобного, для этого даётся ему жена.
И третий вариант необходимости сотворения жены – необходимость женского начала для гармонизации, потому что когда Святые Отцы описывают путь восхождения человека от ветхого к новому, они говорят, что одним из первых препятствий, которые человек должен был научиться преодолевать, это согласование между мужской и женской природой. При этом получается, что человек вне пола приобретает некий ангельский тип.
А.Н. Алёхин: А вот грехопадение Евы как понять?
М.Я. Дворецкая: Вы говорите о том, что такое грехопадение в психологическом контексте?
А.Н. Алёхин: Да.
М.Я. Дворецкая: Психологически это выглядит следующим образом. Во-первых, начнем с антропологического уровня: переворачивается вся система природ, первичной становится телесная природа, духовная природа редуцируется, а душевная природа становится подчиненной. Это первое, что происходит. Переворачивается весь строй человека. Если брать это психологическое состояние, то ведущими становятся уже не духовные потребности, а витальные, телесные потребности. И этот тип – тип витального человека – становится естественным после грехопадения.
А.Н. Алёхин: А может, Ева и была дана для грехопадения?
М.Я. Дворецкая: Нет, Ева не могла быть дана для грехопадения. Она была дана для того, чтобы человек мог творить и гармонизировать окружающий его мир. Вообще, в концепции святоотеческой, что такое человек? Человек – это посредник между Богом и миром. И в соответствии с тем, насколько человек духовно развит, настолько развит и внешний, окружающий нас мир, то есть это проекция. Наша природа – это проекция того, что есть внутри нас. Чему учили нас Святые Отцы? Они говорят, что чем более человек становится ветхим, тем больший разлад приходит во внешнюю природу. Окружающий его мир начинает постепенно деградировать и фрагментироваться. И в соответствии с этим они говорили следующее: чем больше людей поднимается к духовно-нравственному идеалу, духовно-нравственному образцу, целостному образцу, тем более гармоничными становятся отношения в этом мире. Но человек, идущий эти путем, становится очень похож на козла отпущения. Если вы читали Ветхий Завет, там всегда искали козла отпущения, которого отпускали в пустыню за грехи. Так вот, человек, идущий этим путём, сталкивается в этом мире с большой агрессией.
А.Н. Алёхин: Коллеги, вопросы, пожалуйста.
Далее >>>
