Стенограмма СНО от 15.04.2010 Часть 1.
Алёхин Анатолий Николаевич (доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена): Добрый день, уважаемые коллеги. Я хочу напомнить, что первоначальный замысел этого семинара – обсуждение и проработка концептов. В частности, на этот год у нас запланирован концепт адаптации, поскольку существуют разные мнения относительно него. Тема доклада в равной степени значима и для докладчика и для слушателей, поскольку все мы должны обсуждать проблему с равной глубиной понимания, иначе получается общество "Знание", когда начитанные люди рассказывали в сельском клубе о том, как устроена галактика и есть ли жизнь на Марсе... Юлии было предложено подготовить доклад по теме "Теории механизмов нарушения психической адаптации в контексте современных психологических систем". Но докладчик у нас человек творческий и подготовил доклад по концепту адаптации. Давайте мы предоставим слово, предложим тридцать минут, а после этого попробуем поработать над обсуждением, поскольку без обсуждения всё теряет смысл.
Мухитова Юлианна Владимировна (аспирантка кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена): Феномен дезадаптации неразрывно связан с понятием адаптации. Адаптация – социально-психологический процесс, который при благоприятном течении приводит личность к адаптированному состоянию. В сложных проблемных ситуациях адаптивные процессы личности протекают с участием не отдельных, изолированно действующих механизмов, а их комплексов. Эти адаптивные комплексы, вновь и вновь актуализируясь в сходных социальных ситуациях, закрепляются в структуре личности, становясь подструктурами ее характера. Налчаджян выделяет три основных адаптивных механизма: незащитные адаптивные комплексы, используемые в нефрустрирующих проблемных ситуациях, защитные адаптивные комплексы, являющиеся устойчивыми сочетаниями только защитных механизмов и смешанные адаптивные комплексы, состоящие из защитных и незащитных адаптивных механизмов. Поскольку адаптированность связана с тем, каким образом личность удовлетворяет свои потребности в группе и в какой мере удовлетворяет ожидания групп, то выделяют потребности и мотивы, адаптивные в данной социальной среде, и такие, стремление к удовлетворению которых в данной социальной среде приводит к дезадаптации личности. Адаптивность или дезадаптивность потребности зависит от того, на какие ценности она направлена, из какого спектра социальных ценностей индивид должен выбрать соответствующий объект для её удовлетворения.
Формирование адаптивных механизмов происходит в процессе социализации, где перед личностью возникают проблемные ситуации. Согласно Парсонсу, социализация индивида осуществляется с помощью трёх основных видов механизмов: познавательных, защитных и приспособительных. К познавательным механизмам относится подражание и идентификация. Они развёртываются в психике человека после того, как она оказывается в проблемной ситуации. Интернализируя указания и ожидания, социализируемая личность приобретает индивидуальную нравственность. С помощью защитных психических механизмов принимаются решения в тех случаях, когда между потребностями личности возникают конфликты. Механизмы приспособления тесно связаны с защитными механизмами и сублимируют конфликты, которые связаны с внешними объектами. Такое приспособление приводит к интернализации элементов социального контроля, и в этом смысле имеет сходство с функционированием "сверх-Я". Социализация осуществляется благодаря функционированию ещё нескольких механизмов, которые Парсонс характеризует в качестве катектических и оценочных: подкрепления-затухания, которое основано на принципе удовольствия-страдания; торможения, которое уподобляется механизму вытеснения; субституции или замещения, разновидностями которой являются перенос и перемещение. Защитные механизмы, контролируя изменения личности и обеспечивая её уравновешенное состояние, выполняют адаптивную функцию.
Как отмечает ряд авторов, личность может быть социализированной, но дезадаптированной. Более того, дезадаптированность человека может быть прямым следствием высокой степени и полноты его социализированности. В той мере, в какой такая личность не в состоянии адаптироваться к ценностям, нормам и ориентациям большинства, а также к тем ожиданиям, которые они к нему предъявляют, она будет дезадаптированной. На различных уровнях социально-психологического развития одной и той же группы степень адаптированности личности может изменяться, начиная от практически полной нормальной адаптированности до такого уровня дезадаптированности, когда она психологически изолируется в группе и вынуждена покинуть её, поскольку уже не в состоянии найти механизмы и стратегии преодоления повторяющихся конфликтных ситуаций. Это может быть связано с тем, что психическая идентификация с группой является способом осмысления индивидуальной жизни.
В качестве основных типов адаптации Налчаджян выделял нормальный и девиантный. Нормальный – это такой адаптивный процесс личности, который приводит к её устойчивой адаптации в типичных проблемных ситуациях без патологических изменений её структуры и одновременно без нарушений норм той социальной группы, в которой протекает её активность. Девиантный тип включает те процессы социальной адаптации личности, которые обеспечивают удовлетворение её потребностей в данной группе или социальной среде, в то время как ожидания остальных участников социального процесса не оправдываются таким поведением. Девиантная адаптация условно может быть подразделена на неконформистскую, новаторскую или творческую и патологическую адаптацию. Последняя представляет собой такую активность личности в социальных ситуациях, которая полностью или частично осуществляется с помощью патологических механизмов и форм поведения и приводит к образованию патологических комплексов характера. В процессе патологической адаптации используются такие защитные механизмы, которые выносят поведение личности за пределы нормальной адаптации, становятся неадекватными ответами на возникающие проблемные ситуации.
Адаптация может ограничиваться только психической переориентацией, и то на уровне целенаправленного конформизма. Приспосабливающийся индивид знает, как должен действовать в новой среде, как вести себя, но внутренне не признаёт этого и, где и когда возможно, отвергает систему ценностей новой среды, придерживается своей старой системы ценностей. Следующим этапом, на который, развиваясь, может подниматься приспособительный процесс, является этап взаимной терпимости. На этом уровне личность и её социальная среда, то есть другая личность или группа, проявляют взаимную терпимость к ценностям и формам поведения. Это означает, что индивид признает основные ценности новой социальной среды, а среда, в свою очередь, признает некоторые из ценностей своего нового члена. Полное приспособление имеет место тогда, когда индивид отказывается от всех своих прежних ценностей и принимает систему ценностей новой среды.
Попадая в проблемную ситуацию, в которой возникает необходимость адаптироваться, субъект активирует адаптивные механизмы: защитные механизмы, процессы мышления и воображения. Трудности адаптации в жизни личности возникают во всех тех социальных ситуациях, для которых человек не приобрел соответствующих адаптивных форм поведения, общения и исполнения социальных ролей. Выбор защитного механизма зависит также от прошлого опыта и уровня умственного развития индивида. Те механизмы, которые в прошлом эффективно использовались в сходных ситуациях, могут легко воспроизводиться и в новых ситуациях.
В процессе адаптации человек выбирает различные стратегии. Первая состоит в адаптации путём преобразования и фактического устранения проблемной ситуации. Адаптивные ресурсы и механизмы личности мобилизуются для реконструкции реальной социальной ситуации, а сама личность претерпевает только сравнительно небольшие и в основном положительные изменения, например, приобретение новых знаний и навыков, социальной компетентности. Преобразование или полное устранение объективной проблемной ситуации осуществляется преимущественно с помощью незащитных адаптивных механизмов и их комплексов. Когда человек выбирает активную, "наступательную" стратегию адаптации, то процесс адаптации является у него целенаправленным преобразованием проблемной ситуации с целью удовлетворения своих потребностей. Для этого используются целенаправленное мышление и другие средства. В результате совершается переход от первоначальной ситуации к конечной, то есть такой, которая в наибольшей степени соответствует потребностям адаптирующейся личности.
Другим вариантом является адаптация с сохранением ситуации. Это приспособление, в процессе которого личность претерпевает более глубокие изменения, которые большей частью не способствуют её самоактуализации и самосовершенствованию. В адаптации с сохранением ситуации актуализируются уже приобретенные защитные комплексы или же создаются новые.
Возможна также предварительная адаптация или предадаптация, основанная на предвосхищении проблемной ситуации. Формирование и использование подобных стратегий основаны на способности человека прогнозировать будущие стрессовые ситуации. Подобные предвосхищения определенных типов ситуаций и избирательное предварительное воспроизведение соответствующих механизмов и стратегий адаптации сообщают психической активности человека избирательность.
Наконец, возможно избегание, уход из проблемной фрустрирующей ситуации. Эта поведенческая стратегия включает в себя систематическое использование с целью адаптации не только механизма удовлетворения фрустрированных потребностей в образах фантазии, но и другие: реакцию кочевничества и "реакцию битника", которые описываются в ряде американских работ. Номадизм – это склонность к частой смене местожительства. Данный механизм имеет различные конкретные формы реализации: изменение местожительства, частые разводы, смена занятий. Под "реакцией битника" понимают ту или иную форму эксцентрического поведения или способ ухода от фрустрации жизни, например, разработка неконформистских взглядов и уклонение от своих общественных обязанностей. Выделяют такие способы ухода из фрустрирующей ситуации как физический уход, психологический уход – отчуждения от ситуации, а также комплексное физическое и психологическое бегство.
Налчаджян выделил ещё одну категорию адаптивных процессов – вторичную адаптацию, ставшую известнуой в социальной психологии после появления работ Фестингера. Она представляет собой цепь событий: "конфликт – принятие решения – первичный адаптивный процесс – когнитивный диссонанс – вторичный адаптивный процесс". В цепи событий "конфликт – решение – диссонанс" возникновение конфликта можно считать первичной фрустрацией, а принятие решения – первичной адаптацией. Однако за этим адаптивным действием следует когнитивный диссонанс, который можно назвать вторичной фрустрацией. Для того чтобы, выбирая тот или иной вариант поведения, человек достиг адаптированного состояния, необходимы не только внутренние условия. Если вариантов слишком много, то выбор оптимального из них становится невозможным, в результате чего наступает дезадаптированное состояние. После осуществления выбора возникает специфическая проблемная ситуация, названная Фестингером "когнитивный диссонанс". Согласно теории диссонанса, когда человек совершает выбор между двумя или большим числом альтернатив, он избирательно воспринимает или создает такие когнитивные элементы, которые подтверждают положительные стороны выбранного варианта и отрицательные аспекты отвергаемого. Происходит процесс оправдания совершенного выбора и, следовательно, самооправдание. Такое поведение носит адаптивный характер. Если бы человек после совершенного выбора начал поиск и создание аргументов, свидетельствующих о том, что отвергаемый объект привлекательнее, то такое поведение можно было бы квалифицировать как дезадаптивное, поскольку оно усугубило бы возникшую проблемную ситуацию. Выделяют два механизма уменьшения диссонанса: рационализацию и проекцию. Человек, стремящийся к редукции диссонанса, ищет также социальной поддержки: людей, которые считают правильным произведённый им выбор или в сходных ситуациях поступают так же, как и он.
Дезадаптация как феномен, относящийся к человеку, изучается с позиций разных научных дисциплин. Существует два основных подхода к рассмотрению дезадаптации: медицинский и социально-психологический. В медицине дезадаптация рассматривается как следствие патологических изменений в организме человека, сопряжённых с психологическими деформациями личности. Его употребление достаточно неоднозначно, что обнаруживается, прежде всего, в оценке роли и места состояний дезадаптации по отношению к категориям "норма" и "патология". Так, например, дезадаптацию понимают как процесс, протекающий вне патологии и связанный с отвыканием от одних привычных условий жизни и, соответственно, привыкание к другим; оценка преневротических нарушений, невротических состояний как наиболее универсальных проявлений психической дезадаптации. Александровский определяет дезадаптацию как "поломки" в механизмах психического приспособления при остром или хроническом эмоциональном стрессе, которые активизируют систему компенсаторных защитных реакций. По мнению Семичева, в понятии "дезадаптация" следует различать два значения. В широком смысле под дезадаптацией можно подразумевать расстройства адаптации, в узком смысле дезадаптация предполагает лишь предболезнь, то есть процессы, выходящие за пределы психической нормы, но не достигающие степени болезни. Дезадаптация рассматривается как одно из промежуточных состояний здоровья человека между нормой и патологией, наиболее близкое к клиническим проявлениям болезни. Ковалёв характеризует состояние дезадаптации как повышенную готовность организма к возникновению того или иного заболевания, формирующегося под влиянием различных неблагоприятных факторов. При этом описание проявлений дезадаптации весьма схожие с клиническим описанием симптоматики пограничных нервно-психических нарушений.
При социально-психологическом подходе выделить психологическую дезадаптацию как изолированное психологическое явление не представляется возможным. Психологические проявления дезадаптации и психологической дезадаптированности человека как субъекта деятельности характеризуются путём рассмотрения интегративного действия психофизиологических, психологических и социальных факторов на сознание, поведение индивида в деятельности, общении и познании. Особенностью дезадаптации личности является негативный оттенок её проявлений, являющийся следствием деформации функционирования психофизиологических и психологических механизмов, определяющих состояние и поведение человека, его развитие.
По определению Абрамова, Кутько и Наприенко, состояние психической дезадаптации – это комплекс клинических и субклинических феноменов, отражающих дисбаланс интрапсихичекого и психосоциального функционирования личности. Суть синдрома психической дезадаптации состоит в утрате, извращении или количественной неадекватности психических форм реагирования на различные стимулы. При этом выделяются непатологические состояния психической дезадаптации и патологические, которые входят в компетенцию психиатра. Непатологические состояния психической дезадаптации – это совокупность субклинических феноменов интрапсихического дискомфорта, не находящего отражения в межличностных отношениях.
Другим психологическим подходом к состояниям психической дезадаптации может служить концепция "психической напряжённости", которая противопоставляется такому широкому и неоднозначному понятию, как "стресс". Популяризация понятия стресса в биологии и медицине и прямое перенесение его физиологического значения в психологию привели к смешению психологического и физиологического подходов к его изучению. Физиологический стресс характеризуется нарушением гомеостазиса и вызывается непосредственным действием неблагоприятного стимула на организм. Анализ психологического стресса, по мнению Лазаруса и Бейкера, требует учета таких моментов, как значимость ситуации для субъекта, интеллектуальные процессы, личностные особенности.
В рамках социально-психологического подхода дезадаптацию рассматривают в соотношении с социально-психологической адаптацией. Если понятие социально-психологической адаптации отражает явления включенности взаимодействия и интеграции с общностью и самоопределения в ней, то социально-психологическая дезадаптация рассматривается большинством авторов как процесс нарушения гомеостатического равновесия личности и среды, как нарушение, обусловленное несоответствием врожденных потребностей личности ограничивающему требованию социальной среды. В процессе социально-психологической адаптации изменяется и внутренний мир человека: появляются новые представления, знания о деятельности, которой он занимается, в результате чего происходит самокоррекция и самоопределение личности. Претерпевает изменения и самооценка личности, которая связана с новой деятельностью субъекта, её целями и задачами, трудностями и требованиями. Всё это и определяет сущность социально-психологической адаптации к социуму и успешность её протекания. Интересна позиция Петровского, определяющего процесс социально-психологической адаптации как вид взаимодействия личности с окружающей средой, в ходе которого согласовываются ожидания его участников. При этом автор подчёркивает, что важнейшим компонентом адаптации является согласование самооценок и притязаний субъекта с его возможностями и реальностью социальной среды. Противоречие между целью и результатом, как предполагает Петровский, неизбежно, но в нём источник динамики индивида, его существования и развития. Так, если цель не достигнута, она побуждает продолжить активность в заданном направлении: "то, что рождается в общении, оказывается неизбежно иным, чем намерения и побуждения общающихся людей. Если вступающие в общение занимают эгоцентричную позицию, то это составляет очевидную предпосылку распада общения".
Рассматривая дезадаптацию личности на социально-психологическом уровне, авторы выделяют следующие разновидности социально-психологической дезадаптированности личности: устойчивую ситуативную, временную и общую устойчивую. Устойчивая ситуативная дезадаптированность имеет место тогда, когда личность не находит путей и средств адаптации в определенных социальных ситуациях, хотя и предпринимает подобные попытки. Временная дезадаптированность устраняется с помощью адекватных адаптивных предметных, социальных и внутрипсихических действий. В различных проблемных ситуациях уровень временной дезадаптированности личности различен. Переживание конфликтных ситуаций – только одна из разновидностей состояний временной дезадаптированности. При внезапных изменениях ситуаций происходит переход от адаптированного состояния к полной дезадаптированности, а отсюда – к новой адаптации. В процессе реадаптации испытываются различные способы и механизмы, но поскольку ситуация новая, требуется смена целостной стратегии. Общая устойчивая дезадаптированность является состоянием перманентной фрустрированности, наличие которой активизирует ставшие патологическими защитные механизмы.
Результатом социально-психологической дезадаптации является состояние дезадаптированности личности. Основу дезадаптированного поведения составляет конфликт, а под его влиянием постепенно формируется неадекватное реагирование на условия и требования среды в форме тех или иных отклонений в поведении. Авторы определяют отклонения в поведении через призму психологического комплекса отчуждения субъекта от среды, пребывание в которой тягостно для него самого. Осознание своей некомпетентности побуждает субъекта к переходу на защитные формы поведения, созданию смысловых и эмоциональных барьеров в отношении с окружающими, снижению уровня притязаний и самооценки. Эти исследования лежат в основе теорий, в которых под социально-психологической дезадаптированностью понимается психологическое состояние, обусловленное функционированием психики на пределе её регуляторных и компенсирующих возможностей и выражающееся в затруднении реализиции основных социальных потребностей индивидуума, в нарушении свободного выражения творческих способностей, неадекватной ориентации в ситуации общения и искажении социального статуса.
В рамках зарубежной гуманистической психологии критикуется понимание дезадаптации как нарушения адаптации – гомеостатического процесса и выдвигается положение об оптимальном взаимодействии личности и среды. Форма социально-психологической дезадаптации, по мнению представителей этого направления, такова: конфликт – фрустрация – активное приспособление. По Роджерсу, дезадаптация – это состояние несоответствия, внутреннего диссонанса, причём главный его источник заключается в потенциальном конфликте между установками "Я" и непосредственным опытом человека.
В рамках социально-психологической теории адаптации, по мнению Налчаджяна, дезадаптивным можно назвать такой ход внутрипсихических процессов и поведения, который приводит не к разрешению проблемной ситуации, а к её усугублению, к усилению трудностей и тех неприятных переживаний, которые она вызывает. Социально-психологическая дезадаптированность личности, в первую очередь, выражается в её неспособности к адаптации к собственным потребностям и притязаниям, а также неспособность удовлетворительно идти навстречу тем требованиям и ожиданиям, которые предъявляют к ней социальная среда и собственная социальная роль. Одним из признаков социально-психологической дезадаптированности личности является переживание ею длительных внутренних и внешних конфликтов без нахождения психических механизмов и форм поведения, требуемых для их разрешения.
Дезадаптивное поведение личности в данной социальной среде обусловлено как ситуативными, так и личностными факторами. Оно может быть связано с внутренними, личностными нарушениями, более узко – чертами и комплексами характера, такими как крайняя экстраверсия-интроверсия и дезадаптивное фантазирование. Формирование личности крайних экстравертов происходит при активном участии механизма интроекции, важной разновидности самоатрибуции. В процессе своего развития, считая своими многие знания и навыки своих друзей, такой человек приобретает только поверхностные знания и слабо развитые немногочисленные трудовые и социальные навыки. Поэтому, оказавшись в трудных ситуациях и вынужденный принимать самостоятельные решения, он допускает серьёзные ошибки и оказывается в состоянии дезадаптации. Узость сферы общения интровертов, малочисленность друзей может привести к тому, что такой человек в трудных ситуациях может остаться без социальной поддержки. Многие современные виды деятельности невозможно успешно выполнить в одиночку, и поэтому интроверты вынуждены отказаться от тех своих планов, которые невозможно осуществить только своими силами. Крайне сильное и напряженное стремление приобрести как можно больше знаний и навыков и опираться только на собственные силы может стать причиной хронического психофизиологического стресса, который в свою очередь приводит к психосоматическим нарушениям. Фантазии интроветров представляют собой лишь воображаемое исполнение желаний и уводят их от объективной реальности, от реальных забот жизни. По мнению Налчаджяна, они являются дезадаптивными и неконструктивными психическими процессами. В особенно острых ситуациях стресса и фрустрации фантазии людей полностью выходят из-под их контроля, приобретая болезненные черты. В таких фантазиях люди уже перестают считаться с реальностью. Образы пассивного, неконструктивного воображения человека в основном развертываются вокруг его неудовлетворенных желаний. В этих образах другие, нефрустрированные потребности почти не выражаются. Если потребность систематически воспроизводится, то при её фрустрации процессы воображения также соответственно активизируются. Наличие в психике человека значительного числа фиксаций делает его зависящим от прошлого, от других людей и от своих примитивных желаний, то есть психически недостаточно зрелым.
Беспокойство, тревога и паника – очень часто возникающие эмоциональные реакции на ситуацию фрустрации в виде блокады целенаправленной активности. Они заставляют человека выбрать бегство, уход в качестве адаптивной стратегии. Под влиянием фрустрации и сопровождающих её эмоций происходит смена адаптивной стратегии. Вначале человек пытается своими активными действиями изменить ситуацию в свою пользу, приспособить ее к своим нуждам, это наступательная, активная стратегия адаптации. Но когда применение этой стратегии не приводит к успеху и человек вновь и вновь фрустрируется, то под влиянием неудачи и своих отрицательных эмоций переходит к другим стратегиям: избеганию и бегству. Человек может также остаться в этой ситуации и переживать то же самое психическое состояние, как бы психологически приспосабливаясь к ней. Третьей стратегией в данном случае является личностное приспособление в собственном смысле слова: появляются определенные атрибуции в адрес возможных злоумышленников, которые, как предполагается, способствовали возникновению подобной ситуации.
Многие психические нарушения являются следствием глубоких и, как правило, систематических фрустраций людей. Причем на начальном этапе после возникновения фрустрирующей ситуации изменения личности остаются в пределах нормы, которая учитывает внешнюю реальность и собственные возможности. Но когда нормальные адаптивные механизмы и процессы не обеспечивают адаптации, а ситуация фрустрации сохраняется, тогда эти механизмы и процессы могут патологизироваться либо к ним могут добавляться новые, подлинно патологические компенсаторные механизмы. Спасибо за внимание!
А. Н. Алёхин: Спасибо, Юлия. Юлия честно воспроизвела нам образчик психологической болтологии (смех в аудитории). "Он говорил, он думал"… Но это и хорошо, поскольку сразу возникает масса вопросов. Какие есть вопросы? Кто что понял? Что же мы будем считать адаптацией и дезадаптацией? Может Юлия пояснит, что из этого всего следует для психологов?
Ю. В. Мухитова: Как я поняла, прежде всего, процесс адаптации запускается в тот момент, когда человек сталкивается какой-то ситуацией, в которой он не знает как себя вести…
А. Н. Алёхин: Вот и первый вопрос. Вы говорите "сталкивается с ситуацией", как будто он сталкивается с дверью. Идёт в стеклянную дверь… Бум! Столкнулся с ситуацией и начинает адаптироваться.
Ю. В. Мухитова: Нет.
А. Н. Алёхин: А где эта ситуация?
Ю. В. Мухитова: Проблемная ситуация происходит в социальной среде, поскольку человек является частью этой среды и не находится в безвоздушном пространстве.
А. Н. Алёхин: Конечно. А как он сталкивается со средой социальной? Среда это вообще что такое?
Ю. В. Мухитова: Он в ней рождается.
А. Н. Алёхин: А как сталкивается? (смех в аудитории) Тут вот как раз проблема говорения. Потому что говорить можно, а понять как?.. Как красиво звучит: "он сталкивается со средой, у него возникают проблемы, он ищет пути адаптации, и она разворачивается у него", как говорит эксперт Налчаджян, "во многих разных направлениях", вплоть до безудержного фантазирования. А мне интересно, как он сталкивается со средой?
Ю. В. Мухитова: Он говорит о том, что…
А. Н. Алёхин: Нет, не он говорит… Нужно думать. Он уже всё сказал... (смех в аудитории).
Степанова Вероника Юрьевна (аспирантка кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена): Как только человек вышел из своей квартиры, он тут же сталкивается со средой. Пока он находился в квартире, он был в минимальных условиях... (смех в аудитории). Я это так – по-простому, ближе к человеку. То есть человек оказывается в минимальных стрессовых ситуациях: дошел до туалета, до кухни (смех в аудитории), особо адаптироваться не приходится…
Даев Евгений Владиславович (доктор биологических наук, профессор кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена.): Как не приходится? Это и есть адаптация!
В. Ю. Степанова: Это минимальная адаптация... И с каждым шагом от своей квартиры он всё больше и больше сталкивается с потоком стрессовых факторов. И ему приходится всё больше и больше адаптироваться…
Е. В. Даев: А если он не любит свою квартиру? (смех в аудитории)
Ю. В. Мухитова: Когда человек рождается, первое, куда он попадает – это социальная среда, его семья. Уже в момент взаимодействия…
А. Н. Алёхин: Первое, с чем он сталкивается – вода. Его же в теплой воде моют…
В. Ю. Степанова: Ещё плод внутри матери…
Ю. В. Мухитова: Я не берусь судить относительно социальной среды, когда ребёнок находится внутри утробы, но, по крайней мере, когда он рождается… Анатолий Николаевич, возможно, меня поправит…
А. Н. Алёхин: Нет, не поправлю…
Ю. В. Мухитова: Достаточно сильный стресс ребёнок испытывает уже в момент рождения. Тут упоминали про воздух, про свет… Но суть не в этом. Мы пытаемся разобраться, что же такое социальная среда и как так получается, что человек с ней сталкивается? И зачем нужна адаптация? Может и так всё хорошо?..
А. Н. Алёхин: Нет, не так. Когда мы размышляем о каких-то феноменах в жизни, мы должны в рамках технологичности подхода очень чётко опираться на термины и понятия. Я согласен с Евгением Владиславовичем: понятие стресса размыто, всё "стало" стрессом. И мы запутались. Ребёнок родился – стресс, ребёнок вдохнул воздух – стресс, отрезали пуповину – стресс. И рождаются такая концепция…
Е. В. Даев: Чем тогда отличается стресс от жизни?
А. Н. Алёхин: Да! Травма рождения по Отто Ранку, терапия первичного крика по Янову. Вот отсюда рождаются все эти концепции.
Е. В. Даев: Согласно расхожему мнению, встречающемуся в естественнонаучной литературе, поведение, в том числе человека, разумеется, определяется как форма адаптации живого организма к меняющимся условиям окружающей среды, включая социальные и прочие. А Вы говорите (обращается к Ю. В. Мухитовой и В. Ю. Степановой), что возникает только тогда, когда человек "сталкивается лбом" со средой. На самом деле, уже внутриутробно зародыш, который начал развиваться из зиготы, сталкивается с организмом матери. Там уже возникает масса конфликтов на биологической основе, определённая несовместимость матери и плода. Это можно рассматривать в плане социальных взаимодействий. А Вы говорите, что адаптация возникает когда-то там, когда человек выйдет из квартиры… И в квартире каждый его шаг – это адаптация. На диване он лежит – тоже адаптируется.
В. Ю. Степанова: Вне квартиры больше стрессовых факторов…
Е. В. Даев: Это не факт. Я думаю, что и в квартире могут оказаться сильные стрессоры. Мне кажется, надо отталкиваться от того, что поведение – это всегда адаптация. Можно принять условно, что поведение начинается с рождения. Хотя я полагаю, что и внутриутробно у организма проявляются определённые формы поведения. В принципе, с этого и начинается его адаптация. Она идёт всю жизнь…
А. Н. Алёхин: Более того, мы можем рассматривать и патологический процесс как своеобразную адаптацию до поры до времени.
Е. В. Даев: Смотря какой процесс.
А. Н. Алехин: Например, воспалительный процесс.
Е. В. Даев: Да, да.
Иовлев Борис Вениаминович (кандидат медицинских наук, доцент, ведущий научный сотрудник лаборатории клинической психологии и психодиагностики СПб НИПНИ им. В. М. Бехтерева): Категории адаптации являются универсальными для описания и микроорганизмов, и водорослей, и растений, и животных, от примитивных до высших. У каждого животного есть специфика адаптации, но можно ли сказать, что такой подход выплёскивает вместе со многими проблемами специфику этого особого животного – человека, что выплёскиваются собственно психика и психология?.. Описания идут на универсальном языке, который справедлив и для бактерий, и для растений, и для животных, и для машин, потому что есть специальные, адаптированные или неадаптированные, устройства. Почему мы переходим на "эсперанто" и уходим от психологии?.. А рядом другой вопрос. По существу, внутри адаптации есть критерий пассивности: надо только адаптироваться… А когда говорят, допустим, о гуманистической психологии, подразумевается, что человек – субъект деятельности, субъект творчества. Можно ли на этом пути что-то сказать о духовности человека, или мы ограничиваем себя и надеваем кандалы?
А. Н. Алёхин: Я думаю, это вопрос ко всем, конечно...
Ю. В. Мухитова: По поводу пассивности, насколько я помню, во многих концепциях предполагается, что человек активен в процессе адаптации: он не только адаптируется, но он и старается адаптировать то, что есть вокруг него, согласно тому, чтобы это удовлетворяло его внутренним потребностям, то есть организовать среду так, чтобы ему было удобно в ней существовать.
Б. В. Иовлев: Но мы используем ту же категорию, что и для микробов. Собственно говоря, специфика адаптации как бы не работает. Можете ли вы сказать, что то, о чём Вы говорили, не может быть описано без использования категории адаптации? Потому что есть, скажем, московская школа психологов, и масса других: и фрейдизм, и психодинамика, и гуманистическая психология. Они не используют. Что они теряют? Что они теряют, что мы приобретаем?
Е. В. Даев: Мне кажется, теряют…
Б. И. Иовлев: Что? Что?
Е. В. Даев: Теряют понимание механизмов. Потому что, являясь материалистом, я, например, придерживаюсь, как и многие другие исследователи, той точки зрения, что, во-первых, психика, которая очень плохо определена в науке – это часть поведения, специфическая для высших животных и человека. А во-вторых, поведение всегда является процессом адаптации. В докладе это прозвучало, не очень-то остро, может быть, неотчётливо, но я даже записал себе, что всё начинается с правильного анализа ситуации. А он возможен только при наличии правильной рецепции того, что вокруг вас есть. Если восприятие адекватно, то и поведение будет адекватным, и будет вести к быстрой адаптации. А если анализ проведён неправильно в силу ошибок нашего восприятия окружающего мира, значит, будут неадекватные действия. Но это всё равно будет попытка организма адаптироваться к объективной реальности. Я всё-таки сторонник того, что она существует вне нашего сознания, как нас раньше учили. И если восприятие ей не соответствует, вот тут-то и получается, что сторонние наблюдатели, у которых оно соответствует, видят, что человек действует так, что это ведёт его к дезадаптации. А он при этом считает, что он адаптируется, понимаете? Всё начинается с биологических механизмов.
Б. В. Иовлев: Я хотел спросить. У Вас за последнюю минуту слово "человек" прозвучало один раз. Всё, что Вы говорили, в полной мере справедливо для любого животного, и никто бы не отличил, где Вы выступаете, на биологическом факультете или на психологическом. Вы как к этому относитесь? То есть психика не нужна? Вы можете пользоваться словами, терминами, категориями, так как будто человек только животное и у него нет психики. То, что Вы сказали, будет правильно и в отношении адаптивных автоматов.
Мухитова Юлианна Владимировна (аспирантка кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена): Феномен дезадаптации неразрывно связан с понятием адаптации. Адаптация – социально-психологический процесс, который при благоприятном течении приводит личность к адаптированному состоянию. В сложных проблемных ситуациях адаптивные процессы личности протекают с участием не отдельных, изолированно действующих механизмов, а их комплексов. Эти адаптивные комплексы, вновь и вновь актуализируясь в сходных социальных ситуациях, закрепляются в структуре личности, становясь подструктурами ее характера. Налчаджян выделяет три основных адаптивных механизма: незащитные адаптивные комплексы, используемые в нефрустрирующих проблемных ситуациях, защитные адаптивные комплексы, являющиеся устойчивыми сочетаниями только защитных механизмов и смешанные адаптивные комплексы, состоящие из защитных и незащитных адаптивных механизмов. Поскольку адаптированность связана с тем, каким образом личность удовлетворяет свои потребности в группе и в какой мере удовлетворяет ожидания групп, то выделяют потребности и мотивы, адаптивные в данной социальной среде, и такие, стремление к удовлетворению которых в данной социальной среде приводит к дезадаптации личности. Адаптивность или дезадаптивность потребности зависит от того, на какие ценности она направлена, из какого спектра социальных ценностей индивид должен выбрать соответствующий объект для её удовлетворения.
Формирование адаптивных механизмов происходит в процессе социализации, где перед личностью возникают проблемные ситуации. Согласно Парсонсу, социализация индивида осуществляется с помощью трёх основных видов механизмов: познавательных, защитных и приспособительных. К познавательным механизмам относится подражание и идентификация. Они развёртываются в психике человека после того, как она оказывается в проблемной ситуации. Интернализируя указания и ожидания, социализируемая личность приобретает индивидуальную нравственность. С помощью защитных психических механизмов принимаются решения в тех случаях, когда между потребностями личности возникают конфликты. Механизмы приспособления тесно связаны с защитными механизмами и сублимируют конфликты, которые связаны с внешними объектами. Такое приспособление приводит к интернализации элементов социального контроля, и в этом смысле имеет сходство с функционированием "сверх-Я". Социализация осуществляется благодаря функционированию ещё нескольких механизмов, которые Парсонс характеризует в качестве катектических и оценочных: подкрепления-затухания, которое основано на принципе удовольствия-страдания; торможения, которое уподобляется механизму вытеснения; субституции или замещения, разновидностями которой являются перенос и перемещение. Защитные механизмы, контролируя изменения личности и обеспечивая её уравновешенное состояние, выполняют адаптивную функцию.
Как отмечает ряд авторов, личность может быть социализированной, но дезадаптированной. Более того, дезадаптированность человека может быть прямым следствием высокой степени и полноты его социализированности. В той мере, в какой такая личность не в состоянии адаптироваться к ценностям, нормам и ориентациям большинства, а также к тем ожиданиям, которые они к нему предъявляют, она будет дезадаптированной. На различных уровнях социально-психологического развития одной и той же группы степень адаптированности личности может изменяться, начиная от практически полной нормальной адаптированности до такого уровня дезадаптированности, когда она психологически изолируется в группе и вынуждена покинуть её, поскольку уже не в состоянии найти механизмы и стратегии преодоления повторяющихся конфликтных ситуаций. Это может быть связано с тем, что психическая идентификация с группой является способом осмысления индивидуальной жизни.
В качестве основных типов адаптации Налчаджян выделял нормальный и девиантный. Нормальный – это такой адаптивный процесс личности, который приводит к её устойчивой адаптации в типичных проблемных ситуациях без патологических изменений её структуры и одновременно без нарушений норм той социальной группы, в которой протекает её активность. Девиантный тип включает те процессы социальной адаптации личности, которые обеспечивают удовлетворение её потребностей в данной группе или социальной среде, в то время как ожидания остальных участников социального процесса не оправдываются таким поведением. Девиантная адаптация условно может быть подразделена на неконформистскую, новаторскую или творческую и патологическую адаптацию. Последняя представляет собой такую активность личности в социальных ситуациях, которая полностью или частично осуществляется с помощью патологических механизмов и форм поведения и приводит к образованию патологических комплексов характера. В процессе патологической адаптации используются такие защитные механизмы, которые выносят поведение личности за пределы нормальной адаптации, становятся неадекватными ответами на возникающие проблемные ситуации.
Адаптация может ограничиваться только психической переориентацией, и то на уровне целенаправленного конформизма. Приспосабливающийся индивид знает, как должен действовать в новой среде, как вести себя, но внутренне не признаёт этого и, где и когда возможно, отвергает систему ценностей новой среды, придерживается своей старой системы ценностей. Следующим этапом, на который, развиваясь, может подниматься приспособительный процесс, является этап взаимной терпимости. На этом уровне личность и её социальная среда, то есть другая личность или группа, проявляют взаимную терпимость к ценностям и формам поведения. Это означает, что индивид признает основные ценности новой социальной среды, а среда, в свою очередь, признает некоторые из ценностей своего нового члена. Полное приспособление имеет место тогда, когда индивид отказывается от всех своих прежних ценностей и принимает систему ценностей новой среды.
Попадая в проблемную ситуацию, в которой возникает необходимость адаптироваться, субъект активирует адаптивные механизмы: защитные механизмы, процессы мышления и воображения. Трудности адаптации в жизни личности возникают во всех тех социальных ситуациях, для которых человек не приобрел соответствующих адаптивных форм поведения, общения и исполнения социальных ролей. Выбор защитного механизма зависит также от прошлого опыта и уровня умственного развития индивида. Те механизмы, которые в прошлом эффективно использовались в сходных ситуациях, могут легко воспроизводиться и в новых ситуациях.
В процессе адаптации человек выбирает различные стратегии. Первая состоит в адаптации путём преобразования и фактического устранения проблемной ситуации. Адаптивные ресурсы и механизмы личности мобилизуются для реконструкции реальной социальной ситуации, а сама личность претерпевает только сравнительно небольшие и в основном положительные изменения, например, приобретение новых знаний и навыков, социальной компетентности. Преобразование или полное устранение объективной проблемной ситуации осуществляется преимущественно с помощью незащитных адаптивных механизмов и их комплексов. Когда человек выбирает активную, "наступательную" стратегию адаптации, то процесс адаптации является у него целенаправленным преобразованием проблемной ситуации с целью удовлетворения своих потребностей. Для этого используются целенаправленное мышление и другие средства. В результате совершается переход от первоначальной ситуации к конечной, то есть такой, которая в наибольшей степени соответствует потребностям адаптирующейся личности.
Другим вариантом является адаптация с сохранением ситуации. Это приспособление, в процессе которого личность претерпевает более глубокие изменения, которые большей частью не способствуют её самоактуализации и самосовершенствованию. В адаптации с сохранением ситуации актуализируются уже приобретенные защитные комплексы или же создаются новые.
Возможна также предварительная адаптация или предадаптация, основанная на предвосхищении проблемной ситуации. Формирование и использование подобных стратегий основаны на способности человека прогнозировать будущие стрессовые ситуации. Подобные предвосхищения определенных типов ситуаций и избирательное предварительное воспроизведение соответствующих механизмов и стратегий адаптации сообщают психической активности человека избирательность.
Наконец, возможно избегание, уход из проблемной фрустрирующей ситуации. Эта поведенческая стратегия включает в себя систематическое использование с целью адаптации не только механизма удовлетворения фрустрированных потребностей в образах фантазии, но и другие: реакцию кочевничества и "реакцию битника", которые описываются в ряде американских работ. Номадизм – это склонность к частой смене местожительства. Данный механизм имеет различные конкретные формы реализации: изменение местожительства, частые разводы, смена занятий. Под "реакцией битника" понимают ту или иную форму эксцентрического поведения или способ ухода от фрустрации жизни, например, разработка неконформистских взглядов и уклонение от своих общественных обязанностей. Выделяют такие способы ухода из фрустрирующей ситуации как физический уход, психологический уход – отчуждения от ситуации, а также комплексное физическое и психологическое бегство.
Налчаджян выделил ещё одну категорию адаптивных процессов – вторичную адаптацию, ставшую известнуой в социальной психологии после появления работ Фестингера. Она представляет собой цепь событий: "конфликт – принятие решения – первичный адаптивный процесс – когнитивный диссонанс – вторичный адаптивный процесс". В цепи событий "конфликт – решение – диссонанс" возникновение конфликта можно считать первичной фрустрацией, а принятие решения – первичной адаптацией. Однако за этим адаптивным действием следует когнитивный диссонанс, который можно назвать вторичной фрустрацией. Для того чтобы, выбирая тот или иной вариант поведения, человек достиг адаптированного состояния, необходимы не только внутренние условия. Если вариантов слишком много, то выбор оптимального из них становится невозможным, в результате чего наступает дезадаптированное состояние. После осуществления выбора возникает специфическая проблемная ситуация, названная Фестингером "когнитивный диссонанс". Согласно теории диссонанса, когда человек совершает выбор между двумя или большим числом альтернатив, он избирательно воспринимает или создает такие когнитивные элементы, которые подтверждают положительные стороны выбранного варианта и отрицательные аспекты отвергаемого. Происходит процесс оправдания совершенного выбора и, следовательно, самооправдание. Такое поведение носит адаптивный характер. Если бы человек после совершенного выбора начал поиск и создание аргументов, свидетельствующих о том, что отвергаемый объект привлекательнее, то такое поведение можно было бы квалифицировать как дезадаптивное, поскольку оно усугубило бы возникшую проблемную ситуацию. Выделяют два механизма уменьшения диссонанса: рационализацию и проекцию. Человек, стремящийся к редукции диссонанса, ищет также социальной поддержки: людей, которые считают правильным произведённый им выбор или в сходных ситуациях поступают так же, как и он.
Дезадаптация как феномен, относящийся к человеку, изучается с позиций разных научных дисциплин. Существует два основных подхода к рассмотрению дезадаптации: медицинский и социально-психологический. В медицине дезадаптация рассматривается как следствие патологических изменений в организме человека, сопряжённых с психологическими деформациями личности. Его употребление достаточно неоднозначно, что обнаруживается, прежде всего, в оценке роли и места состояний дезадаптации по отношению к категориям "норма" и "патология". Так, например, дезадаптацию понимают как процесс, протекающий вне патологии и связанный с отвыканием от одних привычных условий жизни и, соответственно, привыкание к другим; оценка преневротических нарушений, невротических состояний как наиболее универсальных проявлений психической дезадаптации. Александровский определяет дезадаптацию как "поломки" в механизмах психического приспособления при остром или хроническом эмоциональном стрессе, которые активизируют систему компенсаторных защитных реакций. По мнению Семичева, в понятии "дезадаптация" следует различать два значения. В широком смысле под дезадаптацией можно подразумевать расстройства адаптации, в узком смысле дезадаптация предполагает лишь предболезнь, то есть процессы, выходящие за пределы психической нормы, но не достигающие степени болезни. Дезадаптация рассматривается как одно из промежуточных состояний здоровья человека между нормой и патологией, наиболее близкое к клиническим проявлениям болезни. Ковалёв характеризует состояние дезадаптации как повышенную готовность организма к возникновению того или иного заболевания, формирующегося под влиянием различных неблагоприятных факторов. При этом описание проявлений дезадаптации весьма схожие с клиническим описанием симптоматики пограничных нервно-психических нарушений.
При социально-психологическом подходе выделить психологическую дезадаптацию как изолированное психологическое явление не представляется возможным. Психологические проявления дезадаптации и психологической дезадаптированности человека как субъекта деятельности характеризуются путём рассмотрения интегративного действия психофизиологических, психологических и социальных факторов на сознание, поведение индивида в деятельности, общении и познании. Особенностью дезадаптации личности является негативный оттенок её проявлений, являющийся следствием деформации функционирования психофизиологических и психологических механизмов, определяющих состояние и поведение человека, его развитие.
По определению Абрамова, Кутько и Наприенко, состояние психической дезадаптации – это комплекс клинических и субклинических феноменов, отражающих дисбаланс интрапсихичекого и психосоциального функционирования личности. Суть синдрома психической дезадаптации состоит в утрате, извращении или количественной неадекватности психических форм реагирования на различные стимулы. При этом выделяются непатологические состояния психической дезадаптации и патологические, которые входят в компетенцию психиатра. Непатологические состояния психической дезадаптации – это совокупность субклинических феноменов интрапсихического дискомфорта, не находящего отражения в межличностных отношениях.
Другим психологическим подходом к состояниям психической дезадаптации может служить концепция "психической напряжённости", которая противопоставляется такому широкому и неоднозначному понятию, как "стресс". Популяризация понятия стресса в биологии и медицине и прямое перенесение его физиологического значения в психологию привели к смешению психологического и физиологического подходов к его изучению. Физиологический стресс характеризуется нарушением гомеостазиса и вызывается непосредственным действием неблагоприятного стимула на организм. Анализ психологического стресса, по мнению Лазаруса и Бейкера, требует учета таких моментов, как значимость ситуации для субъекта, интеллектуальные процессы, личностные особенности.
В рамках социально-психологического подхода дезадаптацию рассматривают в соотношении с социально-психологической адаптацией. Если понятие социально-психологической адаптации отражает явления включенности взаимодействия и интеграции с общностью и самоопределения в ней, то социально-психологическая дезадаптация рассматривается большинством авторов как процесс нарушения гомеостатического равновесия личности и среды, как нарушение, обусловленное несоответствием врожденных потребностей личности ограничивающему требованию социальной среды. В процессе социально-психологической адаптации изменяется и внутренний мир человека: появляются новые представления, знания о деятельности, которой он занимается, в результате чего происходит самокоррекция и самоопределение личности. Претерпевает изменения и самооценка личности, которая связана с новой деятельностью субъекта, её целями и задачами, трудностями и требованиями. Всё это и определяет сущность социально-психологической адаптации к социуму и успешность её протекания. Интересна позиция Петровского, определяющего процесс социально-психологической адаптации как вид взаимодействия личности с окружающей средой, в ходе которого согласовываются ожидания его участников. При этом автор подчёркивает, что важнейшим компонентом адаптации является согласование самооценок и притязаний субъекта с его возможностями и реальностью социальной среды. Противоречие между целью и результатом, как предполагает Петровский, неизбежно, но в нём источник динамики индивида, его существования и развития. Так, если цель не достигнута, она побуждает продолжить активность в заданном направлении: "то, что рождается в общении, оказывается неизбежно иным, чем намерения и побуждения общающихся людей. Если вступающие в общение занимают эгоцентричную позицию, то это составляет очевидную предпосылку распада общения".
Рассматривая дезадаптацию личности на социально-психологическом уровне, авторы выделяют следующие разновидности социально-психологической дезадаптированности личности: устойчивую ситуативную, временную и общую устойчивую. Устойчивая ситуативная дезадаптированность имеет место тогда, когда личность не находит путей и средств адаптации в определенных социальных ситуациях, хотя и предпринимает подобные попытки. Временная дезадаптированность устраняется с помощью адекватных адаптивных предметных, социальных и внутрипсихических действий. В различных проблемных ситуациях уровень временной дезадаптированности личности различен. Переживание конфликтных ситуаций – только одна из разновидностей состояний временной дезадаптированности. При внезапных изменениях ситуаций происходит переход от адаптированного состояния к полной дезадаптированности, а отсюда – к новой адаптации. В процессе реадаптации испытываются различные способы и механизмы, но поскольку ситуация новая, требуется смена целостной стратегии. Общая устойчивая дезадаптированность является состоянием перманентной фрустрированности, наличие которой активизирует ставшие патологическими защитные механизмы.
Результатом социально-психологической дезадаптации является состояние дезадаптированности личности. Основу дезадаптированного поведения составляет конфликт, а под его влиянием постепенно формируется неадекватное реагирование на условия и требования среды в форме тех или иных отклонений в поведении. Авторы определяют отклонения в поведении через призму психологического комплекса отчуждения субъекта от среды, пребывание в которой тягостно для него самого. Осознание своей некомпетентности побуждает субъекта к переходу на защитные формы поведения, созданию смысловых и эмоциональных барьеров в отношении с окружающими, снижению уровня притязаний и самооценки. Эти исследования лежат в основе теорий, в которых под социально-психологической дезадаптированностью понимается психологическое состояние, обусловленное функционированием психики на пределе её регуляторных и компенсирующих возможностей и выражающееся в затруднении реализиции основных социальных потребностей индивидуума, в нарушении свободного выражения творческих способностей, неадекватной ориентации в ситуации общения и искажении социального статуса.
В рамках зарубежной гуманистической психологии критикуется понимание дезадаптации как нарушения адаптации – гомеостатического процесса и выдвигается положение об оптимальном взаимодействии личности и среды. Форма социально-психологической дезадаптации, по мнению представителей этого направления, такова: конфликт – фрустрация – активное приспособление. По Роджерсу, дезадаптация – это состояние несоответствия, внутреннего диссонанса, причём главный его источник заключается в потенциальном конфликте между установками "Я" и непосредственным опытом человека.
В рамках социально-психологической теории адаптации, по мнению Налчаджяна, дезадаптивным можно назвать такой ход внутрипсихических процессов и поведения, который приводит не к разрешению проблемной ситуации, а к её усугублению, к усилению трудностей и тех неприятных переживаний, которые она вызывает. Социально-психологическая дезадаптированность личности, в первую очередь, выражается в её неспособности к адаптации к собственным потребностям и притязаниям, а также неспособность удовлетворительно идти навстречу тем требованиям и ожиданиям, которые предъявляют к ней социальная среда и собственная социальная роль. Одним из признаков социально-психологической дезадаптированности личности является переживание ею длительных внутренних и внешних конфликтов без нахождения психических механизмов и форм поведения, требуемых для их разрешения.
Дезадаптивное поведение личности в данной социальной среде обусловлено как ситуативными, так и личностными факторами. Оно может быть связано с внутренними, личностными нарушениями, более узко – чертами и комплексами характера, такими как крайняя экстраверсия-интроверсия и дезадаптивное фантазирование. Формирование личности крайних экстравертов происходит при активном участии механизма интроекции, важной разновидности самоатрибуции. В процессе своего развития, считая своими многие знания и навыки своих друзей, такой человек приобретает только поверхностные знания и слабо развитые немногочисленные трудовые и социальные навыки. Поэтому, оказавшись в трудных ситуациях и вынужденный принимать самостоятельные решения, он допускает серьёзные ошибки и оказывается в состоянии дезадаптации. Узость сферы общения интровертов, малочисленность друзей может привести к тому, что такой человек в трудных ситуациях может остаться без социальной поддержки. Многие современные виды деятельности невозможно успешно выполнить в одиночку, и поэтому интроверты вынуждены отказаться от тех своих планов, которые невозможно осуществить только своими силами. Крайне сильное и напряженное стремление приобрести как можно больше знаний и навыков и опираться только на собственные силы может стать причиной хронического психофизиологического стресса, который в свою очередь приводит к психосоматическим нарушениям. Фантазии интроветров представляют собой лишь воображаемое исполнение желаний и уводят их от объективной реальности, от реальных забот жизни. По мнению Налчаджяна, они являются дезадаптивными и неконструктивными психическими процессами. В особенно острых ситуациях стресса и фрустрации фантазии людей полностью выходят из-под их контроля, приобретая болезненные черты. В таких фантазиях люди уже перестают считаться с реальностью. Образы пассивного, неконструктивного воображения человека в основном развертываются вокруг его неудовлетворенных желаний. В этих образах другие, нефрустрированные потребности почти не выражаются. Если потребность систематически воспроизводится, то при её фрустрации процессы воображения также соответственно активизируются. Наличие в психике человека значительного числа фиксаций делает его зависящим от прошлого, от других людей и от своих примитивных желаний, то есть психически недостаточно зрелым.
Беспокойство, тревога и паника – очень часто возникающие эмоциональные реакции на ситуацию фрустрации в виде блокады целенаправленной активности. Они заставляют человека выбрать бегство, уход в качестве адаптивной стратегии. Под влиянием фрустрации и сопровождающих её эмоций происходит смена адаптивной стратегии. Вначале человек пытается своими активными действиями изменить ситуацию в свою пользу, приспособить ее к своим нуждам, это наступательная, активная стратегия адаптации. Но когда применение этой стратегии не приводит к успеху и человек вновь и вновь фрустрируется, то под влиянием неудачи и своих отрицательных эмоций переходит к другим стратегиям: избеганию и бегству. Человек может также остаться в этой ситуации и переживать то же самое психическое состояние, как бы психологически приспосабливаясь к ней. Третьей стратегией в данном случае является личностное приспособление в собственном смысле слова: появляются определенные атрибуции в адрес возможных злоумышленников, которые, как предполагается, способствовали возникновению подобной ситуации.
Многие психические нарушения являются следствием глубоких и, как правило, систематических фрустраций людей. Причем на начальном этапе после возникновения фрустрирующей ситуации изменения личности остаются в пределах нормы, которая учитывает внешнюю реальность и собственные возможности. Но когда нормальные адаптивные механизмы и процессы не обеспечивают адаптации, а ситуация фрустрации сохраняется, тогда эти механизмы и процессы могут патологизироваться либо к ним могут добавляться новые, подлинно патологические компенсаторные механизмы. Спасибо за внимание!
А. Н. Алёхин: Спасибо, Юлия. Юлия честно воспроизвела нам образчик психологической болтологии (смех в аудитории). "Он говорил, он думал"… Но это и хорошо, поскольку сразу возникает масса вопросов. Какие есть вопросы? Кто что понял? Что же мы будем считать адаптацией и дезадаптацией? Может Юлия пояснит, что из этого всего следует для психологов?
Ю. В. Мухитова: Как я поняла, прежде всего, процесс адаптации запускается в тот момент, когда человек сталкивается какой-то ситуацией, в которой он не знает как себя вести…
А. Н. Алёхин: Вот и первый вопрос. Вы говорите "сталкивается с ситуацией", как будто он сталкивается с дверью. Идёт в стеклянную дверь… Бум! Столкнулся с ситуацией и начинает адаптироваться.
Ю. В. Мухитова: Нет.
А. Н. Алёхин: А где эта ситуация?
Ю. В. Мухитова: Проблемная ситуация происходит в социальной среде, поскольку человек является частью этой среды и не находится в безвоздушном пространстве.
А. Н. Алёхин: Конечно. А как он сталкивается со средой социальной? Среда это вообще что такое?
Ю. В. Мухитова: Он в ней рождается.
А. Н. Алёхин: А как сталкивается? (смех в аудитории) Тут вот как раз проблема говорения. Потому что говорить можно, а понять как?.. Как красиво звучит: "он сталкивается со средой, у него возникают проблемы, он ищет пути адаптации, и она разворачивается у него", как говорит эксперт Налчаджян, "во многих разных направлениях", вплоть до безудержного фантазирования. А мне интересно, как он сталкивается со средой?
Ю. В. Мухитова: Он говорит о том, что…
А. Н. Алёхин: Нет, не он говорит… Нужно думать. Он уже всё сказал... (смех в аудитории).
Степанова Вероника Юрьевна (аспирантка кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена): Как только человек вышел из своей квартиры, он тут же сталкивается со средой. Пока он находился в квартире, он был в минимальных условиях... (смех в аудитории). Я это так – по-простому, ближе к человеку. То есть человек оказывается в минимальных стрессовых ситуациях: дошел до туалета, до кухни (смех в аудитории), особо адаптироваться не приходится…
Даев Евгений Владиславович (доктор биологических наук, профессор кафедры клинической психологии РГПУ им. А. И. Герцена.): Как не приходится? Это и есть адаптация!
В. Ю. Степанова: Это минимальная адаптация... И с каждым шагом от своей квартиры он всё больше и больше сталкивается с потоком стрессовых факторов. И ему приходится всё больше и больше адаптироваться…
Е. В. Даев: А если он не любит свою квартиру? (смех в аудитории)
Ю. В. Мухитова: Когда человек рождается, первое, куда он попадает – это социальная среда, его семья. Уже в момент взаимодействия…
А. Н. Алёхин: Первое, с чем он сталкивается – вода. Его же в теплой воде моют…
В. Ю. Степанова: Ещё плод внутри матери…
Ю. В. Мухитова: Я не берусь судить относительно социальной среды, когда ребёнок находится внутри утробы, но, по крайней мере, когда он рождается… Анатолий Николаевич, возможно, меня поправит…
А. Н. Алёхин: Нет, не поправлю…
Ю. В. Мухитова: Достаточно сильный стресс ребёнок испытывает уже в момент рождения. Тут упоминали про воздух, про свет… Но суть не в этом. Мы пытаемся разобраться, что же такое социальная среда и как так получается, что человек с ней сталкивается? И зачем нужна адаптация? Может и так всё хорошо?..
А. Н. Алёхин: Нет, не так. Когда мы размышляем о каких-то феноменах в жизни, мы должны в рамках технологичности подхода очень чётко опираться на термины и понятия. Я согласен с Евгением Владиславовичем: понятие стресса размыто, всё "стало" стрессом. И мы запутались. Ребёнок родился – стресс, ребёнок вдохнул воздух – стресс, отрезали пуповину – стресс. И рождаются такая концепция…
Е. В. Даев: Чем тогда отличается стресс от жизни?
А. Н. Алёхин: Да! Травма рождения по Отто Ранку, терапия первичного крика по Янову. Вот отсюда рождаются все эти концепции.
Е. В. Даев: Согласно расхожему мнению, встречающемуся в естественнонаучной литературе, поведение, в том числе человека, разумеется, определяется как форма адаптации живого организма к меняющимся условиям окружающей среды, включая социальные и прочие. А Вы говорите (обращается к Ю. В. Мухитовой и В. Ю. Степановой), что возникает только тогда, когда человек "сталкивается лбом" со средой. На самом деле, уже внутриутробно зародыш, который начал развиваться из зиготы, сталкивается с организмом матери. Там уже возникает масса конфликтов на биологической основе, определённая несовместимость матери и плода. Это можно рассматривать в плане социальных взаимодействий. А Вы говорите, что адаптация возникает когда-то там, когда человек выйдет из квартиры… И в квартире каждый его шаг – это адаптация. На диване он лежит – тоже адаптируется.
В. Ю. Степанова: Вне квартиры больше стрессовых факторов…
Е. В. Даев: Это не факт. Я думаю, что и в квартире могут оказаться сильные стрессоры. Мне кажется, надо отталкиваться от того, что поведение – это всегда адаптация. Можно принять условно, что поведение начинается с рождения. Хотя я полагаю, что и внутриутробно у организма проявляются определённые формы поведения. В принципе, с этого и начинается его адаптация. Она идёт всю жизнь…
А. Н. Алёхин: Более того, мы можем рассматривать и патологический процесс как своеобразную адаптацию до поры до времени.
Е. В. Даев: Смотря какой процесс.
А. Н. Алехин: Например, воспалительный процесс.
Е. В. Даев: Да, да.
Иовлев Борис Вениаминович (кандидат медицинских наук, доцент, ведущий научный сотрудник лаборатории клинической психологии и психодиагностики СПб НИПНИ им. В. М. Бехтерева): Категории адаптации являются универсальными для описания и микроорганизмов, и водорослей, и растений, и животных, от примитивных до высших. У каждого животного есть специфика адаптации, но можно ли сказать, что такой подход выплёскивает вместе со многими проблемами специфику этого особого животного – человека, что выплёскиваются собственно психика и психология?.. Описания идут на универсальном языке, который справедлив и для бактерий, и для растений, и для животных, и для машин, потому что есть специальные, адаптированные или неадаптированные, устройства. Почему мы переходим на "эсперанто" и уходим от психологии?.. А рядом другой вопрос. По существу, внутри адаптации есть критерий пассивности: надо только адаптироваться… А когда говорят, допустим, о гуманистической психологии, подразумевается, что человек – субъект деятельности, субъект творчества. Можно ли на этом пути что-то сказать о духовности человека, или мы ограничиваем себя и надеваем кандалы?
А. Н. Алёхин: Я думаю, это вопрос ко всем, конечно...
Ю. В. Мухитова: По поводу пассивности, насколько я помню, во многих концепциях предполагается, что человек активен в процессе адаптации: он не только адаптируется, но он и старается адаптировать то, что есть вокруг него, согласно тому, чтобы это удовлетворяло его внутренним потребностям, то есть организовать среду так, чтобы ему было удобно в ней существовать.
Б. В. Иовлев: Но мы используем ту же категорию, что и для микробов. Собственно говоря, специфика адаптации как бы не работает. Можете ли вы сказать, что то, о чём Вы говорили, не может быть описано без использования категории адаптации? Потому что есть, скажем, московская школа психологов, и масса других: и фрейдизм, и психодинамика, и гуманистическая психология. Они не используют. Что они теряют? Что они теряют, что мы приобретаем?
Е. В. Даев: Мне кажется, теряют…
Б. И. Иовлев: Что? Что?
Е. В. Даев: Теряют понимание механизмов. Потому что, являясь материалистом, я, например, придерживаюсь, как и многие другие исследователи, той точки зрения, что, во-первых, психика, которая очень плохо определена в науке – это часть поведения, специфическая для высших животных и человека. А во-вторых, поведение всегда является процессом адаптации. В докладе это прозвучало, не очень-то остро, может быть, неотчётливо, но я даже записал себе, что всё начинается с правильного анализа ситуации. А он возможен только при наличии правильной рецепции того, что вокруг вас есть. Если восприятие адекватно, то и поведение будет адекватным, и будет вести к быстрой адаптации. А если анализ проведён неправильно в силу ошибок нашего восприятия окружающего мира, значит, будут неадекватные действия. Но это всё равно будет попытка организма адаптироваться к объективной реальности. Я всё-таки сторонник того, что она существует вне нашего сознания, как нас раньше учили. И если восприятие ей не соответствует, вот тут-то и получается, что сторонние наблюдатели, у которых оно соответствует, видят, что человек действует так, что это ведёт его к дезадаптации. А он при этом считает, что он адаптируется, понимаете? Всё начинается с биологических механизмов.
Б. В. Иовлев: Я хотел спросить. У Вас за последнюю минуту слово "человек" прозвучало один раз. Всё, что Вы говорили, в полной мере справедливо для любого животного, и никто бы не отличил, где Вы выступаете, на биологическом факультете или на психологическом. Вы как к этому относитесь? То есть психика не нужна? Вы можете пользоваться словами, терминами, категориями, так как будто человек только животное и у него нет психики. То, что Вы сказали, будет правильно и в отношении адаптивных автоматов.
Читать продолжение стенограммы...
